Русская земля и особое отношение к ней. Русь (Русская земля)

Русь (Русская земля) — название государственно-политического образования восточных славян IX – XIII в. создавших древнерусское государство. Тогда, понятие «Русь» относилось не столько к названию народа, сколько к обозначению территорий - земель и княжеств. Термин «Русь» прочно закрепился за северо-восточными территориями бывшего древнерусского государства и стал основой понятия «русские». Уже в начале 12 в. под термином «Русская земля» понимались все славянские племена, населявшие Восточную Европу.

По данным 11-12 вв., в состав Русской земли, кроме крупных городов Киев, Чернигов и Переяславль, входили Вышгород, Белгород, Торческ, Треполь, Богуславль, Корсунь, Канев, Шумск, Тихомль, Выгошев, Гнойница, Бужск. Это были исконные племенные территории полян, части территорий северян и радимичей, возможно, сюда входили некоторые земли уличей и вятичей.

В начале 13 в. название Русь, Русская земля стали применяться к северо-восточным землям Древнерусского государства: Ростово-Суздальской и Новгородской. После монголо-татарского завоевания 1237-41 термин «Русь» закрепился за этой территорией, хотя в памятниках 13-14 вв. он встречается со значением более широким, имеющим в виду все земли, населённые восточными славянами.

В 13 веке и позднее, когда связь между различными территориями Древнерусского государства сильно ослабла, появляются новые названия: Белая Русь, Малая Русь, Чёрная Русь, Червонная Русь.

Происхождение слова Русь, давшее название одному из древнейших государств, до сих пор обсуждается и имеет ряд научно обоснованных версий. Одна из версий, говорит о том, что Русь, — это название варяжского племени, из которого вышли древнейшие русские князья (Рюрик и Вещий Олег). Другая версия указывает на то, что слово «Русь» славянского происхождения и обозначает ложбину, русло реки, глубь, вир.

Древнейшие поселения восточных славян, из которых позже образовались первые русские города, все без единого исключения обосновались на реках. Река в значительной степени обеспечивала жизнедеятельность наших предков: давала воду для приготовления пищи и ведения хозяйства, снабжала рыбой и водной птицей, предоставляла легкий, идеально гладкий путь по воде летом, по льду — зимой; река образовывала также естественную защиту на крутых, изрезанных притоками берегах…

Наши далекие предки обожествляли реку и первое свидетельство о почитании славянами рек и водяных божеств зафиксировано у византийца Прокопия в VI веке н.э. Нестор тоже писал, что в языческую эпоху мы вместо богов почитали реки, озера, источники. Словацкий лингвист и этнограф Павел Шафранек (1795-1860) в своих трудах отметил, что в праславянском языке река называлась руса (rusa). Он писал: «Это коренное славянское слово, как общее существительное имя, уже осталось в употреблении только у одних русских в слове русло, обозначающем ложбину, русло реки, глубь, вир; но как собственное имя рек, городов и селений, более или менее близ них лежащих, употребляется почти у всех славян».

Знаменитый русский историк прошлого века Д.И.Иловайский писал: Народное имя Рось или Русь, как и многие другие имена, находится в непосредственной связи с названиями рек. Восточная Европа изобилует реками, которые носят или когда-то носили именно это название. Так Неман в старину назывался Рось; один из его рукавов сохранил название Русь; а залив, в который он впадает, имел название Русна. Далее следуют: Рось или Руса, река в Новгородской губернии, Русь, приток Нарева; Рось, знаменитый приток Днепра на Украине; Руса, приток Семи; Рось-Эмбах; Рось-Оскол; Порусье, приток Полиста и прочие. Но главное, имя Рось или Рас принадлежало нашей Волге». От того же праславянского корня «рус» образовано слово русалка, с древним культом ее связано множество языческих поверий.

В. И. Даль зафиксировал в своем словаре много диалектных русских слов, производных от того же исходного корня «рус»: руслень — приполок за бортом, за который крепятся ванты; руслина — быстрина, стрежень; руст — «вода идет рустом», это значит, она идет потоком, струей; собственное имя Рус — «сказочное чудовище днепровских порогов»; мужское имя Руслан, памятное по пушкинской поэме.

Главным же путеводным словом для нас остается «русло», присущее только русскому языку и образованное от корня «рус» с конечной русской флексией, очень распространенной в нашем языке: вес-ло, ветри-ло, тяг-ло, сус-ло, мы-ло, мас-ло, коромыс-ло, точи-ло и так далее.

Великое множество племен и народов на земле называлось по месту их преимущественного обитания. Самоназвание приморских чукчей — ан калын («морские жители»), бедуины — «жители пустынь», селькупы — шеш куль («таежный человек»), индейцы сенека — нунда-вэ-о-но («великий народ холмов»).

Приступим к основному выводу: Если «руса» — это «река» — извечное место поселений наших предков, с которой всегда был так тесно связан их образ жизни и верования, «рус» — праславянский корень, образовавший большое гнездо слов только в русском языке, «Рус» — уже полузабытое мифическое днепровское божество, то обобщенный этноним «русы» или «руссы» — издревле значило «живущие на реках», «жители рек», «речной народ».

В «Авесте», священной книге древних персов, говорится о реке Ranha, где живут люди без главарей, где господствует зима и земля покрыта снегом; позже у персов это река Raha, отделяющая Европу от Азии. Скрупулезным филологическим анализом Ф.Кнауэр доказывает этимологическое тождество этих названий с древним именем Волги — Ра, которое обрело впоследствии такие формы, как Рос у греков и арабов, Рось, Русь, Роса, Руса у славян. Таким образом, Ф.Кнауэр считает, что «…имя народа Русь чисто славяно-русского происхождения» и в точной передаче слова означает не что иное, как приволжский народ.

Если бы меня попросили изложить идею книги в одной фразе, то она была бы такой: «История русских - это история успешного народа, проделавшего огромную цивилизационную работу на одной шестой части земной суши и создавшего свой мир».

Речь пойдет о русском мире, ведь русские имеют такое же святое право постигать свою историю, как и грузины, монголы и т. д. И пространство для постижения столь же огромно, как и тот простор, который сумел освоить русский народ. Сколько мы пересмотрели хороших и плохих фильмов об американском фронтире. А что снято о том, как русские покоряли пространство и создавали страну? В ответ тишина. Эта тема никогда не была особо в чести у популяризаторов исторических сведений. Выискивая информацию в Сети о каком-нибудь старинном русском городе, мы скорее узнаем о том, какой «борец с самодержавием» гонял там чаи в ссылке, чем о тех, кто его строил, распахивал землю окрест его и отстаивал от врагов.

История покорения и освоения пространств, создавших самую большую страну в мире, - это, как ни парадоксально, молчащая история. Ну что ж, попробуем нарушить молчание.

Масштабная колонизация, проводившаяся в интересах русского народа российским государством, началась в середине XVI в.

Это столетие (часто расширяемое до «длинного XVI в.» - от середины XV до середины XVII в.) ознаменовалось резким глобальным переходом от «золотой осени» позднего Средневековья к агрессивному, едкому Новому времени.

Капитал выходит на мировую арену, вторгается в социумы, ведущие натуральное хозяйство, насилует и разрушает их, стирает словно ластиком народы, запоздавшие со своим развитием. На исчезновение обречены были десятки миллионов коренных американцев, причем и в самых развитых регионах Нового Света, где применялись сложные технологии интенсивного земледелия, такие как чинампы (искусственные острова).

В Европе это время наступления на крестьян, происходившего с конфискацией общинной и мелкой крестьянской земельной собственности. Священной собственность становится только тогда, когда попадает в руки сильных. Сеньоры отнимают земли у крестьян, городские капиталисты скупают земли у сеньоров. Массы людей лишаются собственных средств производства и существования. Элиты решают на свой лад вопрос излишков сельского населения. Суды жгут ведьм, отправляют обезземеленных крестьян, ставших бродягами, на виселицу или в рабство на заморские плантации. Города наводняются голодным пролетариатом, вынужденным отдавать свой труд первому встречному нанимателю по любой (то есть минимальной) цене. У пролетария есть «большой выбор» между плахой, тюрьмой - работным домом и таким вот «вольным наймом».

«Свободный труд» является на самом деле рабством ограбленного труженика у коллективного капиталиста. Диктатура капитала действует с помощью антирабочего «Статута о рабочих», суперрепрессивных «Законов о бродягах», безжалостных актов о работных домах. Исследователи свидетельствуют о резком снижении со второй половины XVI в. уровня жизни в недавно еще заваленной окороками и колбасами Европе.

Даже там, где сохранилась власть сеньоров (панов, баронов), крестьяне начинают работать из-под палки на нужды мирового рынка - приходит «второе издание крепостничества» по Марксу, или «вторичное крепостничество» по терминологии Броделя. Панщина-барщина в Польше, Ливонии, Венгрии доходит до шести, потом до семи дней в неделю. Крестьянин уже не имеет времени трудиться на своем участке и получает пайку-месячину как лагерник. Пан, гонящий сырье ганзейским и голландским оптовикам, все более интересуется землями и крепостными на востоке, и польско-литовское панское содружество ведет свой «дранг нах остен», колонизацию русских земель. Проглатывает Галицко-Волынскую Русь, Полоцкую землю, Поднепровье, перепрыгивает через Днепр, крадется по Смоленско-Московской возвышенности к Можайску. Русский крестьянин должен обеспечить пану-сырьевику поставки на бурно растущий европейский рынок.

Европейские религиозные войны, охота на «еретиков», «ведьм» и «бродяг» (по сути, на ограбленное простонародье) - все это маскирует наступление капитала и уносит миллионы жизней…

Гибель массы коренного населения в колониях была в значительной степени следствием разрушения там общественных сельскохозяйственных систем, что было типично для «дикой» фазы становления капитала…

Русские могли разделить судьбу американских индейцев. И только собственная колонизация новых земель, служилая и крестьянская, масштабно начатая в эпоху Ивана Грозного, спасла Россию от вторжения западного капитала. Сделала ее крупнейшей в мире по размерам и третьей по численности населения (до 1991), принесла ей относительно плодородные земли и месторождения полезных ископаемых, которых практически нет в историческом центре страны.

Как указывал М. Любавский, крупнейший исследователь русской колонизации, лишь 12 % ее площади стало результатом завоевания.

«В истории территориального образования России на переднем плане должен стоять народ-домостроитель… а не народ-завоеватель, не громкие победы и трактаты, а заимка земель и заселение их, возникновение сел и городов».

С конца XV и до конца XVI в. территория Московской Руси выросла в четыре раза. Столь же быстрый рост продолжился в следующее столетие.

Взрывной территориальный рост России в XVI–XVII вв. объясняется не завоеванием других культур и цивилизаций, а распространением цивилизации и культуры на те регионы, где до этого царили дикость и пустота. Иногда это было возвращением цивилизации туда, где ее когда-то смели кочевые варвары.

Расширение российской земли было, по сути, реализацией народной потребности. После захвата кыпчаками Причерноморья и потери большей части земель к югу от Оки в XII–XIV вв. русским остались подзолистые суглинки и супеси холодного северо-востока и севера Восточно-Европейской равнины.

Короткий вегетационный период в этом регионе усугублялся низкой суммой накопленных температур. В середине XVI в. лето в Московском регионе начиналось в середине июня, а в конце сентября уже приходили первые морозы. Всего безморозных дней здесь было около 110, температуры выше 15 °C длились 59–67 дней. В Вологде теплых дней было 60, в Устюге - 48.

«Главной особенностью территории исторического ядра Российского государства с точки зрения аграрного развития является крайне ограниченный срок для полевых работ. Так называемый «беспашенный период» составляет около семи месяцев. На протяжении многих веков русский крестьянин имел для земледельческих работ (с учетом запрета работ по воскресным дням) примерно 130 дней. Из них же на сенокос уходило около 30 дней», - пишет академик Л. В. Милов. В Западной Европе из рабочего сезона выпадали лишь декабрь и январь. Даже в северной Германии, Англии, Нидерландах сельскохозяйственный период составлял 9-10 месяцев - благодаря Гольфстриму и атлантическим циклонам. На возделывание сельскохозяйственных культур, на заготовку сена европейский крестьянин имел примерно в два раза больше времени, чем русский. Большая длительность сельскохозяйственного периода давала европейцам возможности для равномерной постоянной работы, лучшей обработки почвы и следовательно - для повышения урожайности.

Короткий сезон земледельческих работ определял урожаи на Руси в среднем сам-2, сам-3 по самой распространенной культуре - неприхотливой ржи. На одно посеянное зерно - 2–3 собранных; примерно в 3 раза меньше, чем в Англии того времени. Это означало очень небольшой прибавочный продукт, который шел, скорее, не на рынок, а на содержание воинов-защитников. Низкая товарность сельского хозяйства определяла и замедленное развитие городов.

В 1112 году монах Нестор завершил первое русское историческое повествование – летопись: «Се Повесть временных лет, откуда есть и пошла Русская земля…» В 1238 году во время татаро-монгольского опустошения и разгрома неизвестный русский автор пишет «Слово о погибели Русской земли»: «О светло светлая и красно украшенная земля Русская! Многими красотами дивишь ты: озерами многими, дивишь ты реками и источниками местночтимыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами частыми, полями дивными…» В гибельной ситуации пишется о самом главном, без чего человек не может жить. Так русскому человеку с самого начала было дано и задано осознавать Русскую землю как высшую ценность, через которую жители разных племён и разделённых государств ощущали своё русское единство. Николай Бердяев писал, что русским несвойственна мистика крови, но у нас сильна мистика земли – русские дали, русские поля, реки, небо… Русские люди обладали даром освоения и оформления пространства, стремились не только к государственному присоединению и хозяйственному освоению, но и оформлению, одухотворению земель; русская земля – это одухотворённое пространство. «Мир – это Божье творение, мир прекрасен; тот, кто созерцает красоту природы, приближается к познанию Творца. Русский пейзаж, неважно городской или сельский, всегда приглашает к такому созерцанию. Это стало основой нашего мирочувствия, закрепилось в сознании, в культуре. Отсюда это поразительное соответствие “пейзажа русской земли” и “пейзажа русской души”» (Ф.В. Разумовский). Примечательно типично русское религиозное освоение земли. Монахи -подвижники стремились к уединению, уходили в незаселённые леса, острова. Вокруг первых пустынножителей возникали монашеские общины, затем монастыри, хозяйственно обустраивавшие обширные пространства. Новые подвижники уходили дальше в глухие леса. Так обустраивалась Русская Фиваида – земля, освящённая православными подвижниками.

Отсутствие серединного измерения , стабильной укоренённости в мирской обыденности, свойственной европейским народам, не исключает глубоких мистических отношений русского человека с землёй и природой. Свою страну русский человек именует русской землёй . «Из духа земли вырастает душа народа. Этот дух определяет его постоянные национальные качества. В бесконечно широких, беспредельных равнинах человек особенно ощущает свою малость, свою затерянность. Величаво и спокойно взирает на него вечность, увлекая его от земли» (В. Шубарт). Русский деятельный и созерцательный дух воспитался на суровой земле. «Природа является колыбелью, мастерской, смертным ложем народа; пространство же есть судьба и его воспитатель, преддверие его творческого духа, его окно к Богу» (И.А. Ильин). Русская культура пронизана своего рода поэтическим отношением к земле, природе, – может быть, поэтому схожи русские слова «стихи» и «стихия». Образ Матери Сырой Земли в разных формах отражался в русской культуре. «Не только земля, но и огонь, вода, небо – другие “стихии” средневековой космологии – играли роль важных символов для русского воображения, и даже сейчас русский язык сохраняет много обертонов, связанных с мифологией земли, которые были утрачены более изощрёнными европейскими языками» (Д.Х. Биллингтон).

Земные пространства изначально во многом определяли жизненное устройство русского народа. «У наших славянских предков (кроме полян) община была территориальной. Славянские племена и назывались по местам обитания, а не по имени предка, как, например, у германцев. В русской общине кто поселялся, и даже бывший раб, не считался чужим, мог включаться в общину и жениться тут. Не было закрытости рода-племени, лишь единство “родной земли”. Мало этого, славянские племенные союзы IX в. были государства, построенные снизу вверх» (А.И. Солженицын).

Глубокий и стойкий дух способен на метафизическое отношение к природе, от гармоничного общения с которой он обогащается. Новоевропейский человек «взирает на мир как на хаос, который он должен – сначала ещё по воле Бога, а потом самовольно – укротить и оформить… Так мир утрачивает своё единство, уступая силам разделения… Русский с его живым чувством Вселенной, постоянно влекомый к бесконечному при виде своих бескрайних степей, никогда не будет созвучен прометеевской культуре, проникнутой “точечным чувством” и направленной на автономию человеческой особи или, что одно и то же, – на сокрушение богов» (В. Шубарт).

Не будучи всецело привязанным к мирскому, русский человек рачительно относился к земле, не выколачивал из неё очередные продукты для новых потребностей. Характер хозяйственной жизни не был хищническим, потребительским, не стимулировал ограбление завоеванных территорий и не перемалывал природные ресурсы. Аскетичный народ не приспосабливал агрессивно к себе окружающую среду, а сохранял её и приспосабливался к ней. Европеец – завоеватель, покоритель, навязывающий свой образ жизни народам, стремящийся господствовать над природой. Русский – осваиватель, преобразователь, органично встраивающий своё жилище в природные ландшафты и ритмы космоса. Отсюда бережное отношение к природе, открытость её таинственности и красоте. В России не могло родиться представление о том, что человек, как и всякое живое существо, – автомат (Декарт), а природа – это машина (Ламетри). К мирозданию русские люди относились не как к бездушной среде обитания, а как к живому организму, в природе ценили её прекрасную душу.

Для русского народа природа является не чуждой холодной натурой, а тем, что при родовом, при-роде, едино-при-родно, родное и близкое; и поэтому на-род и подответственная ему при-рода – связаны экзистенциально. «Русская душа с раннего детства чует судьбоносность, властность, насыщенность, значительность и суровость своей природы; её красоту, её величие, её страшность; и, воспринимая всё это, русская душа никогда не верила и никогда не поверит в случайность, механичность, бессмысленность своей русской природы, а потому и природы вообще. Русский человек связан со своей природой на жизнь и на смерть – и в половодье, и в засухе, и в грозе, и в степи, и в лесу, и в солончаке, и в горном ущелье, и в полноводных, стремнинных реках своих, и в осеннем проливе, и в снежном заносе, и в лютом морозе. И связанный так, он созерцает природу как таинство Божие, как живую силу Божию, как Божие задание, данное человеку, как Божью кару и Божий гнев, как Божий дар и Божию милость» (И.А. Ильин). Ощущающий себя странником и пришельцем в этом мире, русский человек тем не менее соединён мистическими корнями с природой, землёй, а через неё – с космосом и с неисповедимыми глубинами бытия, жаждущего преображения. Поэтому «безмерность для русского человека есть живая конкретная данность, его объект, его исходный пункт, его задача. Но в безмерности этой дремлет, дышит и “шевелится” глухой сновидческий хаос: хаос природы, хаос пустыни и степи, хаос страсти и её видений. “Тьма” над “бездною”, но “Дух Божий носился над водою” (Быт 1:2), и русская душа борется за этот Дух и взыскует преображения. Кто прозревает это, тот владеет ключом к сокровищнице русского искусства» (И.А. Ильин). Русская душа ощущала в природе не только не только космическую гармонию, но и хаотическую бездну под её покровом. Поэтому многие подвижники уходили в «пустынь» – в глухие леса и в суровые земли, на край земли обетованной, чтобы открыто встретить зло хаоса и противостоять ему, побороть само зло в форме природного хаоса. Аскеза свернапряжённого физического борения, в свою очередь, способствовала формированию новых форм духовности. На этом «фронте» зачиналось созидание Валаамской и Соловецкой цивилизаций.

Восприятие мироздания любвеобильно в безмерности и конкретности, душа русского человека распахнута и шири небесной, и каждой былинке:

Благословляю вас, леса,

Долины, нивы, горы, воды!

Благословляю я свободу

И голубые небеса!

И посох мой благословляю,

И эту бедную суму,

И степь от краю и до краю,

И солнца свет, и ночи тьму,

И одинокую тропинку,

По коей, нищий, я иду,

И в поле каждую былинку,

И в небе каждую звезду!

О, если б мог всю жизнь смешать я,

Всю душу вместе с вами слить.

О, если б мог в свои объятья

Я вас, враги, друзья и братья,

И всю природу заключить!

(А.К. Толстой)

Николай Бердяев описывал своего рода геополитической психологию русского народа: «Огромность России есть её метафизическое свойство, а не только свойство её эмпирической истории. Великая русская духовная культура может быть свойственна только огромной стране, огромному народу. Великая русская литература могла возникнуть лишь у многочисленного народа, живущего на огромной земле… Материальная география народа есть лишь символическое отображение его духовной географии, географии души народа». Это не исключает того, что «русское пространство и русская земля оказали большое влияние на душу русского народа: недифференцированность и экстенсивность, свобода и дионисизм… В душе западных народов нет шири, необъятности, избыточной свободы, она слишком дифференцирована, сдавлена, повсюду натыкается на границы и пределы… Равнинность России и необъятность её пространств есть внутреннее измерение души русского народа… в ней бесконечные пространства, бесконечная ширь, отсутствие границ и разделений, и ей раскрываются бесконечные горизонты, бесконечная даль… Русский человек безмерно свободнее духом, свободнее в жизни, свободнее в религиозной жизни, он менее связан формой, организацией, правом и порядком… Эта свобода духа для русского человека изначальна, – бытийственная дисциплина… У русских – иное чувство земли, и самая земля иная, чем у Запада. Русским чужда мистика расы и крови, но очень близка мистика земли» (Н.А. Бердяев).

Знаменитая широта русской души соответствует необозримым российским пространствам: «Действовал своеобразный пространственный императив, открывавший “за далью даль”. Ширь русской земли, считал Фёдоров, рождала характеры предприимчивые, предназначенные для географического и космического подвига» (А.В. Гулыга). Но русский человек широк душой не только из-за русских просторов. Во многом и наоборот: русская нация приобрела обширные пространства в силу изначальной широты души (раздольный мир дан человеку для свободы ). Безмерные устремлёния русского человека подвигали его к освоению безбрежных земных просторов. Открытия новых земель являлись следствием неких душевных перемен и духовных потребностей в русском человеке. Осваиваемые просторы воспитывали определённые качества у народа. «Русскому предназначено судьбою жить в суровой среде. Безжалостно требует от него приспособления природа: укорачивает лето, затягивает зиму, печалит осенью, соблазняет весной. Она дарует простор, но наполняет его ветром, дождём и снегом. Она дарует равнину, но жизнь на этой равнине тяжела и сурова. Она дарует прекрасные реки, но борьбу за их устье превращает в тяжелую историческую задачу. Она даёт выход в южные степи, но приводит оттуда грабителей – кочевые народы. Она сулит плодородные земли в засушливых областях и одаривает лесным богатством на болотах и топях. Закалка для русского является жизненной необходимостью, изнеженности он не ведает. Природа требует от него выносливости без меры, предписывает ему его житейскую мудрость во многих отношениях и за любой бытийный шаг заставляет расплачиваться тяжким трудом и лишениями» (И.А. Ильин).

Русский человек, любовно обустраивая свою землю, органично формировал себя. «Склонность к созерцанию – эту потребность конкретно, пластично и живо представлять предмет, тем самым придавая ему форму и индивидуализируя его, – русский получил от своей природы и от своего пространства. Столетиями видел он перед собой простирающиеся вширь дали, манящие равнины, хотя и бесконечные, но всё же дающие надежду придать им форму. Глаз упирается в неизмеримое и не может насытиться им. Облака, как горы, громоздятся на горизонте и разряжаются величественной грозой. Зима и мороз, снег и лед создают у него прекраснейшие видения. Северное сияние играет для него свои воздушные симфонии. Суля смутные обещания, говорят с ним далёкие горы. Словно великолепные пути текут для него его реки. Для него скрывают моря свои глубокие тайны. Ему поют благоуханные цветы и шепчут леса о житейском счастье и мудрости. Свободное созерцание русскому дано от природы» (И.А. Ильин).

Родная суровая природа отзывалась в душе русского человека широчайшей гаммой чувств и качеств. «Вчувствование стало для русского необходимостью и даром, судьбой и радостью. На протяжении столетий жил он в колеблющемся ритме: горение или покой, сосредоточенность или расслабленность, стремительность или сонливость, ликующий или сумеречный, страстный или равнодушный, “радостный до небес – до смерти печальный”… но то, что в этом же темпераменте остаётся дремотным и сокрытым – в покое и расслабленности, равнодушии и лености, – позже пробуждается в нём, шумно и страстно ликует. Это подобно пламени, которое погасло до поры, ослабленной собранности и дремотной интенсивности, которые можно обнаружить в сиянии глаз, в улыбке, в песне и в танце… Диапазон настроений и колебания даны ему от природы… Надо непосредственно пережить все эти бушующие снежные вьюги, эти впечатляющие весенние разливы, эти мощные ледоходы, эти сжигающие засухи, эти полярные морозы, когда выплеснутая из стакана вода падает на землю кусками льда, эти раскатистые разряды молний, чтобы понять, что русский всё это воспринимает страстно и радуется могуществу мировой стихии. Он не знает страха перед природой, пусть даже она ужасающе неистова и грозна: он сочувствует ей, он следует за ней, он причастен к её темпераменту и её ритмам. Он наслаждается пространством, лёгким, быстрым, напористым движением, ледоходом, лесною чащею, оглушительными грозами. Но он упивается не столько “беспорядком” или “разрушением” как таковыми, о чём безумно твердят некоторые в Западной Европе, сколько интенсивностью бытия, мощью и красотой природных явлений, непосредственной близостью её стихий, вчувствованием в Божественную сущность мира, созерцанием хаоса, вглядыванием в первооснову и бездну бытия, откровением Бога в нём. И даже более того: в хаосе он ощущает зов из космоса; в разладе он предчувствует возникающую гармонию и будущую симфонию; мрачная бездна позволяет ему увидеть Божественный свет; в безмерном и в бесконечном ищет он закон и форму. Вот почему хаос природы является для него не беспорядком, не распадом или гибелью, а, напротив, предвестием, первой ступенью к более высокому пониманию, приближением к откровению: угрожает ли бездна поглотить его – он обращает свой взор ввысь, как бы молится и заклинает стихию раскрыть ему свой истинный облик» (И.А. Ильин). Из переживаний природы и воззрений на неё, убеждён Иван Ильин, и «взялась эта русская тяга к полному достижению цели, мечта о последнем и конечном, желание заглянуть в необозримую даль, способность не страшиться смерти» .

Население России жизнью своей было привязано к земле – её просторам, ритмам, красоте, жёстким условиям. Поэтому «характер русского народа – характер крестьянский. Черты этого характера – это доверчивое смирение с судьбой, сострадательность, готовность помогать другим, делясь своим насущным. Это – и способность к самоотвержению и самопожертвованию; готовность к самоосуждению и публичному раскаянию; преувеличение своих слабостей и ошибок; лёгкость умирания и эпическое спокойствие в принятии смерти; довольство умеренным достатком и непогоня за богатством. (“Кто малым недоволен, тот большого недостоин”)» (А.И. Солженицын).

Который ИТАР-ТАСС задала различным экспертам о тех или иных аспектах истории России которые должны быть отражены в учебниках и образовательном стандарте, решил в качестве интеллектуального упражнения дать ответы и на те вопросы, о по которым меня не спрашивали.

Вопрос 1. Образование Древнерусского государства и роль варягов в этом процессе

Ответ на этот вопрос может быть разделен на несколько разных ответов на разные стороны вопроса.

а. Образовалось бы древнерусское государство если бы на территории Руси никогда не появился ни один скандинав? Ответ: образовалось бы и, скорее всего, примерно в то же самое время.

б. Было бы что-то постыдное или унизительное для русских в участии норманнов в процессе государствообразования если бы оно действительно имело место? Ответ: абсолютно ничего. Напротив, норманнское происхождение государства было бы знаком качества. Примерно в то же самое время норманнами были созданы герцогство Нормандское во Франции и Сицилийское королевство на юге Италии. Это были мощные, опасные, высокоразвитые государства с наиболее развитой для той эпохи управленческой и военной системой. Нормандцы завоевали Англию, сицилийские норманны стали решающим фактором благодаря которому утвердилась политическая мощь папства в борьбе с императорами. Огромен был вклад норманнов и в Крестовые походы. То есть если бы Древнерусское государство и в самом деле было бы создано норманнским завоеванием, то в этом не было бы ничего постыдного.

в. Есть ли основания предполагать что норманнское завоевание или мирное призвание скандинавской элиты имели место на самом деле? Ответ: оснований так считать нет. Археологические следы и свидетельства письменных документов не дают картины никакого скандинавского доминирования на территории Руси. Названия всех русских городов - центров государственности, носят славянское происхождение. Ни один известный нам источник не говорит о русском государстве как о государстве где "варяги" или скандинавы господствуют над славянами.

г. В чем была действительная роль скандинавов при становлении русского государства? Ответ: Роль скандинавов была в том, что их присутствие, набеги и попытки брать дань со славянских, балтийских и финно-угорских племен вызвали их сопротивление и стремление создать военно-политическую структуру, которая окажет сопротивление этому давлению. Такой путь становления государства называется "реактивным" и состоит в том, что государственность развивается не в результате завоевания, а в ответ на внешнее вторжение. Летопись под 862 годом содержит информацию об изгнании варягов и отказе от выплаты им дани, а лишь затем о призвании Рюрика и создании при его участии основ суверенной государственности. Русь началась не с призвания, а с изгнания варягов.

д. Кем были варяги, призванные вместе с Рюриком? Ответ: догмат "норманнизма" состоит в том, что Рюрик и его люди были шведы. Никаких серьезных подтверждений этого тезиса не было предъявлено. Догмат антинорманнизма состоит в том, что варяги и Рюрик были западными славянами. Определенные подтверждения этого тезиса существуют, но решающего значения они не имеют. Наиболее популярная в современной историографии и, по видимому справедливая, точка зрения на Рюрика состоит в отождествлении его с Рюриком Фрисландским - датским конунгом, активно действовшим как в союзе, так и против Каролингской империи. Вполне вероятно, что Рюрик имел смешанное датско-ободритское происхождение, слово "рерик" на датском значила "ободрит", среди ободритских вождей воевавших с франками зафиксирован Гостомысл, считаемый в легендах предком Рюрика. Известно, что Рюрик неоднократно принимал участие в войнах ободритов против франков. Современные антропологи и лингвисты установили, что племя "словен" которое наряду с кривичами и чудью считается основателями Новгорода (впрочем Новгород как город возник значительно позже 862 г.) и инициаторами призвания Рюрика - это западные славяне, мигрировавшие из южной Прибалтики. Таким образом, история призвания Рюрика представляется как призвание влиятельного и сильного военного лидера смешанного датско-славянского происхождения для обеспечения безопасности от набегов скандинавов на северные земли. Рюрик, не прекращая своей деятельности в других регионах Балтии и Северного моря принял на себя эти функции и, по видимому, с ними успешно справился. Одному из соратников Рюрика - Олегу, удалось захватить южнорусский центр Киев, формально в интересах сына Рюрика - Игоря (во всяком случае генеалогия Рюрик-Игорь - единственная имеющая основание в источниках, всё остальное домыслы) и создать единое политическое образование вдоль всего Черноморско-Балтийского торгового пути, принявшее имя Руси.

е. Были ли события связанные с Рюриком единственной линией развития древнерусской государственности? Ответ: Нет, не были. Очевидно, что политический центр в Киеве существовал задолго до Рюрика и Олега. Именно территория вокруг этого центра именовалась в позднейших древнерусских и иностранных источниках "Русью". Существуют достаточные письменные и археологические данные чтобы говорить о серьезной угрозе со стороны этого политического центра ощущавшейся Хазарией, вынужденной строить крепости не северной границе. Говорить о том, что Древнерусское государство образовалось благодаря "призванию варягов" в любом случае не приходится. Более мощный государственный центр сформировался на юге, в Киеве, и то, что он был захвачен князьями, пришедшими с севера, было, в определенной степени историческая случайность. Так или иначе, после объединения юга и севера военнно-политический центр государства Руси был именно на юге.

Вопрос 2. Существование древнерусской народности и восприятие наследия Древней Руси как общего фундамента истории России, Украины и Беларуси.

Существование древнерусской народности это исторический факт. Историческое преемство от этой народности великороссов, украинцев и белорусов тоже факт. Утверждения украинских шовинстов, что якобы только Украина имеет право на историческое преемство Киевской Руси очевидно не соответствует историческим фактам. Из крупнейших политических центров Древней Руси одни находятся в России - Новгород, Смоленск, Ростов Великий, другие - на Украине - Киев, Чернигов, наконец Полоцк - в Белоруссии. При этом только Российское государство было основано той самой династией, которая правила на Киевской Руси. Русские князья и цари до самого конца XVI в. - прямые потомки Рюрика, Игоря, Святослава, Владимира и Ярослава. Политогенез Украины и Белоруссии столь прямой связи с Киевской Русью не имеет из-за литовского завоевания, приведшего Западную и Юго-Западную Русь под власть Польши.

Вопрос 3. Исторический выбор Александра Невского в пользу подчинения русских земель Золотой Орде.

"Исторический выбор Александра Невского в пользу подчинения русских земель Золотой Орде" является исторической выдумкой, фикцией идеологической школы евразийцев, охотно, впрочем, подхваченной лагерем русофобов-западников. И та и другая сторона активно эксплуатируют миф о "монголизации" русской государственности, о необычайно большом влиянии монголов на внутреннее политическое развитие Руси и об Александре Невском как якобы зачинателе этого процесса. Все это не имеет ничего общего с историческими фактами.
а. Никакого выбора подчиняться или не подчиняться монголам ("Золотой Орды" при жизни Александра не существовало) перед русскими князьями не стояло в виду подавляющего военного превосходства монголов и их непосредственного соседства с Русью.
б. Отношения Руси с монголами были урегулированы отцом Александра Невского - Ярославом Всеволодовичем. Урегулированы на принципах сохранения независимости Русских Земель при признании вассалитета от хана и выплаты дани.
в. Никакого "альтернативного курса" на противостояние монголам среди русских князей не существовала. Мифический "курс Даниила Галицкого" на союз с Западом и противостояние монголам прекратился как только он был поставлен под угрозу мощного монгольского вторжения. Чтобы избежать этого Даниил срыл укрепленные города, а его сыновья приняли участие в походе монголов на Литву.
г. Роль Александра Невского в навязывании Новгороду участия в выплате дани вполне объяснима с учетом того, что Новгород был богатым купеческим городом и его вклад мог бы значительно облегчить податное бремя Руси в целом.
д. Совершенно мифично утверждение, что Александр опирался на монголов в целях "цивилизационного противостояния с Западом". Такого противостояния в эту эпоху просто не было. Русские княжества и города и Ливонский орден находились в перманентом колебании между конфликтами и союзничеством. И до Александра и при нем и после русские и ливонцы ничуть не менее часто совместно совершали походы на Литву, чем воевали друг с другом. Впрочем, точно так же то союзниками, то противниками за время княжения Александра были находившиеся под его властью княжества и Литва.
е. Почитание Александра Невского как выдающегося национального героя и святого основано было не на мифическом "выборе между Востоком и Западом" а на его конкретных деяниях по защите всей Русской Земли от всех её врагов, осуществлявшейся как военными, так и дипломатическими средствами.

Вопрос 4. Причины возвышения Москвы, политика первых московских князей по отношению к ордынским ханам и правителям других русских земель.

Причина возвышения Москвы коренится в исключительно высоком качестве феодального менеджмента, осуществлявшегося московскими князьями. Им удалось привлечь главный военно-политический ресурс для той эпохи - служилых бояр, вместе с их военными отрядами, создать уникальную по эффективности военно-политическую организацию - Государев Двор, и с помощью военных и дипломатических средств навязать признание первенства московского княжеского дома как другим русским князьям, так и Золотой Орде.

Утверждения, что возывышение Москвы осуществлялось благодаря "особым отношениям" Москвы и Орды действительности не соответствуют. Напротив, Московские князья были систематическими возмутителями спокойствия.

Даниил Московский был одним из лидеров коалиции князей ориентировавшейся на темника Ногая и противостоявшей ставленнику Большой Орды Андрею Городецкому. В какой-то момент московский князь стал фактическим лидером этой коалиции и противостоял Большой Орде даже сражаясь с татарскими отрядами. Основатель Московского великого княжения Юрий Данилович дважды не подчинялся прямым приказам из Орды, захватил великое княжение силой, поскольку по древнерусской лествичной системе права на него не имел - его отец никогда не был Великим князем) и фактически навязал себя Орде в роли великого князя. В этом качестве он бросил вызов ханам присвоив собранную для Орды дань. Иван Калита и Симеон Гордый не имели конфликтов с Ордой не потому, что были раболепны перед ханом, а потому, что политика ханов в целом совпадала с интересами Москвы по укреплению контроля за великим княжением и расширению домена Московских князей. Ивану Калите удалось продолжить политику Юрия Даниловича, не входя с ханами в конфликт действуя дипломатией и подкупом. Вопреки популярным легендам Калита не был основателем московского великодержавия - на его личность были перенесены многие достижения отца и старшего брата, поскольку Даниил не был великим князем, а Юрий не был предком последующих государей. Главным достижением Калиты былла та "тишина", которую он обеспечил на Руси во время своего правления, полная свобода подвластных Московскому князю территорий от ордынских набегов и междуусобий. Симеон Гордый ездил в Орду за время своего правления 5 раз и каждый раз получил от ханов те или иные пожалования и прибытки. Не столько Москве приходилось раболепствовать перед ханами, сколько ханам покупать лояльность виятельных русских вассалов.

Когда политика сотрясаемой смутой Орды пришла в противоречие с интересами Москвы в юности Дмитрия Донского и ханы предприняли попытку передать великое княжение Нижегородским князьям, Москва предприняла жесткие военные и церковные меры (еще одним важным фактором возвышения Москвы было активное содействие Церкви, разместившей именно в Москве резиденцию митрополитов) против нижегородцев, вплоть до осуществлявшегося руками преп. Сергия Радонежского интердикта (закрытия церквей). Когда активная политика Москвы по подчинению Верхнего и среднего Поволжья своей власти вызвала обеспокоенность темника Мамая, великий князь Дмитрий пошел на открытую военную конфронтацию, включавшую значимую победу русских войск над татарами на реке Воже в 1378 году и закончившуюся масштабным разгромом Мамая на Куликовом поле. Куликовская победа однозначно закрепила первенство Москвы среди русских княжеств и наследственность великокняжеской власти в Московском доме.

Дмитрий Донской вообще оказывается крайне недооцененным, а часто и подвергаемым несправедливым нападкам героем Русской истории. Он - выдающийся полководец, одержавший победы в двух крупных битвах - на Воже и на Куликовом Поле. Энергичный государственный деятель, сделавший непререкаемой гегемонию Москвы на Руси и энергично поставивший предел расширению сферы влияния Великого Княжества Литовского при Ольгерде и Ягайле. Во внутренней политике Дмитрий добивался сосредоточения полноты власти в руках Великого князя, устранив московских тысяцких и энергично настаивая на том, чтобы церковная политика Константинополя после смерти митрополита Алексия сообразовывалась с московскими государственными интересами. Несправедливы нападки на Дмитрия за его мнимое "бегство" из Москвы (на самом деле уход ради сбора войск) при нашествии Тохтамыша. Взятие Москвы и устроенная татарами резня показали, что оборона города без войск могла закончиться только гибелью князя и военно-политической катастрофой Москвы. На момент своей смерти Дмитрий Донской оставил Московское великое княжество влиятельной региональной державой, внушавшей опаску и уважение и Орде и Литве и пользовавшейся непререкаемым авторитетом на Руси. После одержанной им Куликовской победы даже взятие Москвы ханом Тохтамышем в 1382 году не вернуло Орде реального контроля над внутренними делами Руси. Отныне ханы могли расчитывать лишь на дань и на формальное право утверждения московских князей в звании великого князя. Постепенно и эти рудименты зависимости были Мсквой изжиты.

Таким образом, вопреки расхожему историческому мифу, Москва добилась политического возвышения не особой покорностью своих князей ордынским ханам, а напротив - дерзкой агрессивной политикой, опиравшейся на сплотившийся вокруг Москвы мощный военно-служилый слой. При помощи это политики московским князьям удалось навязать себя Орде в качестве основных партнеров на Руси (оттеснив, в частности, влиятельный тверской дом), поставить под контроль отношения с Ордой других князей и вынудить из признать московскую гегемонию. Плодом этой гегемонии была Куликовская битва и дальнейшее освобождение Руси от власти Орды, а вместе с тем и её объединение в централизованном государстве.

Вопрос 5. Роль Ивана IV Грозного в российской истории.

Когда говорится о роли Ивана Грозного в истории России то могут подразумеваться две совершенно разные вещи. Первое - роль эпохи его правления, длившейся почти полвека. Второе - роль личности самого царя Ивана Васильевича.

Эти два аспекта отнюдь не тождественны друг другу, поскольку, вопреки мифу о русском абсолютизме, созданному, прежде всего, некритическим переносом на Ивана Грозного черт политической власти Петра Великого, на протяжении большей части правления царя Ивана его личная власть отнюдь не была источником всех политических, социальных, культурных, и религиозных изменений. На протяжение раннего периода его правления огромную роль играла боярская элита, которая с XIV века вместе с князьями определяла политический курс становящегося Русского государства. Огромна была и роль Православной Церкви, в частности - задавшего весь стиль раннего периода правления Ивана Митрополита Макария. С другой стороны, большое количество эпохальных событий этого периода было инициативой снизу, в лучшем случае поддерживавшейся царем - поход Ермака в Сибирь, оборона Пскова, создание Запорожской сечи Дмитрием Вишневецким.

Ход событий в эпоху Ивана Грозного не вполне определялся личной волей самого Ивана Грозного, хотя большая часть его усилий как царя затрачивалась именно на то, чтобы увеличить степень личного контроля над Русским государством. Свою власть самодержавного но вовлеченного в многообразие традиционных политических институтов монарха царь Иван попытался превратить в личную диктатуру с элементами тирании. Именно ради этой цели был учрежден такой одиозный политический инструмент как опричнина, призванный устранить препятствия на пути к сосредоточению всей власти лично в руках царя. Это тяготение к установлению абсолютистских с элементами тирании диктатур в рамках монархической системы - общеевропейская тенденция для XVI в. Такие диктатуры представляли собой режим Генриха VIII в Англии, Филиппа II в Испании, Кристиана II в Дании и многие другие.

Усилия Ивана по установлению своей личной диктатуры приходится оценивать скорее негативно - на пути к ней ему пришлось физически устранить множество первоклассных военных, дипломатов, политических советников, вклад которых в успехи его царствования был весьма значителен. Серьезно усилилось влияние на политику России внешних сил - немецких советников и, в особеннности, Англии, к которой царь питал особую благосклонность и даже получил прозвище "английского царя". Личная дипломатия Ивана потерпела крах - ему не удалось не допустить создания против России широкой коалиции восточноевропейских держав в ходе Ливонской войны, что привело, в частности, к нашествию крымских-татар 1571 года и сожению Москвы, не сумел он использовать и внутренние противоречия в Ливонии, не удержав в повиновении короля Магнуса, провалом закончились попытки не допустить избрания польским королем Стефана Батория, - тоже во многом из-за дипломатической несдержанности лично царя. Ливонскую войну, в которую царь Иван внес наибольший личный вклад как политик, дипломат и военный лидер он проиграл.

В то же время нельзя преувеличивать катастрофичность этих неудач - на долю других государей той эпохи выпали гораздо большие военные и дипломатические неудачи. Мероприятия по учреждению самовластия так же имели весьма ограниченный эффект - уже сын Ивана Федор, равно как и первые государи из рода Романовых, правили опираясь на все те же традиционные институты Московского государства. По большому счету в высшем правящем слое изменилось лишь одно - после Ивана большую роль в управлении начинают играть не столько первенствующие роды, сколько царские любимцы и родственники и в этом отношении качество управления значительно снижается. Удар по влиянию и авторитету Русской Церкви в результате расправы над митр. Филиппом так же не оказал критического воздействия, не помешав Церкви сыграть мобилизующую роль в годы Смуты и не предотвратив появление таких амбициозных церковно-политических фигур как Патриарх Никон.

При этом эпоха Ивана IV для Русского государства была блистательной
1547 - венчание на царство
1550 - издание нового Судебника, земские реформы и оформление приказной системы.
1553 - взятие Казани
1556 - присоединение Астрахани
1558-59 - победы Вишневецкого и Адашева над Крымскими татарами
1550-1560-е - развитие русского каперского флота на Балтике.
1569 - отражение турецко-татарского похода на Астрахань
1572 - разгром крымских татар в битве при Молодях, навсегда обеспечивший стратегическую безопасность Москвы с южного направления (битва при Молодях вообще должна быть признана одной из величайших битв в истории России и зачислена в русский военно-патриотический канон).
1581 - героическая оборона Пскова
1582 - начало покорения Сибири Ермаком

Трудно отрицать, что вклад самодержавного монарха в столь блистательную эпоху так же должен был быть значительным, но, в то же время, это были успехи не только царя, но и всей государственной системы, которая создана была предками царя Ивана. И можно констатировать, что борьба царя за деспотическую власть, за перераспределение в свою пользу полномочий в государственной системе скорее мешала, чем способствовала её функционированию. Во всяком случае при сыне и преемнике царя Ивана - благочестивом царе Федорое Иоанновиче, когда работа государственного механизма России нормализовалась, в короткий срок были достигнуты не менее выдающиеся успехи - учреждение Патриаршества, война-реванш со Швецией, успешное завершение присоединения Сибири.

Так или иначе, при оценке Ивана Грозного необходимо учитывать 1). различие системного и личного воздействия царя на события его правления, 2). необходимость решительного отказа от тиражирования псевдоисторических мифов и прямой клеветы в адрес царя Ивана, тщательной проверки возникших вокруг его имени легенд, 3). необходимость столь же решительного отказа от фальшивой апологетики вплоть до попыток канонизации, при которой действия царя объясняются априорной теорией заговора, все жертвы репрессивной политики - заведомо виноватыми, а очевидные просчеты и неудачи личной политики Ивана Грозного - происками врагов.

Может продолжу, если работа не замотает...