Главное франкл человек в поисках смысла. У тебя всегда есть выбор

http://сайт/wp-admin/post.php?post=439&action=edit#post_name
Данный обзор не ставит перед собой цели полного пересказа книги Франкла. Он предназначен лишь для тех, кто уже прочитав книгу, пытается разобраться в её многообразном материале и составить себе общее представление о психологии смысла и экзистенциальной психологии. Более того, целью данной работы не является освещение именно терапевтической стороны воззрений Франкла. Конспект подготовлен в качестве конспекта монографии по курсу «Основы методологии психологии».

Но если кто-то всё-таки решится обратиться к данной разработке вне отнесённости к работам самого Франкла, советую всё-таки прочитать вторую главу второй части и последнюю главу книги, т.к. они содержат богатый фактический материал, излагать который здесь не представляется целесообразным.

Мировоззренческая методология:

Потенциализм и калейдоскопизм

Основной тезис Франкл хапнул у экзистенциалистов (при чём, французских, на которых скрупулезно ссылается): лишь существование, трансцендентирующее само себя, лишь человеческое бытие, выходящее за пределы самого себя в «мир», в «котором» оно «существует», может реализовать себя, тогда как, делая само себя и соответственно самореализацию своим намерением, оно лишь теряет себя (с.70).

Потенциализм утверждает, что перед человеком существует ряд возможностей, к которым он стремится. Но! Дело то не в стремлении к возможному, а в стремлении к должному, к необходимости, тому самому, что нужно в данный момент. Возможности всегда носят преходящий характер. Но лишь одна возможность в данный момент достойна осуществления: она и есть необходимость. Такая возможность закрепится навсегда в века, в то время как остальные отойдут в небытие (та5кая вот на человеке ответственность).

Калейдоскопизм – крайний вариант субъективизма (с. 72). В калейдоскоп видно только сам калейдоскоп. С этой точки зрения человек видит лишь собственный «проект мира». Так вот: проект мира не является субъективным проектом субъективного мира, а субъективным фрагментом объективного мира. «Всякое познание селективно, но не продуктивно» (с. 110).

Есть двойное напряжённое поле, в котором протекает вся человеческая жизнь:

Напряжение между сущным и должным;

Разрыв между субъективным и объективным (с. 74).

Детерминизм и гуманизм. Свобода

Человек свободен.

Его свобода ограничена (статуи свободы и ответственности).

Корень пандетерминизма лежит в недостатке различения:

причин и субъективных оснований;
необходимых и достаточных условий;
действующей и конечной причины.

1 -> Например, соматогенное нарушение типа паранойи вовсе не всегда является основанием для неадекватности человека. Субъективное основание даже более весомо: человек, теряющий близкого, в норме не согласится принять антидепрессант, чтобы устранить «физическую причину» тоски, ибо медикамент не избавит от субъективного основания.

2 -> необходимое условие – лишь предпосылка.

Человек свободен по отношению к:

Наследственности (близнецы могут стать криминалистом и преступником);

Влечениям;

Среде (с. 107). Решающую роль здесь играет именно личностная позиция .

У детерминизма просто нет почвы. Но необходимо помнить, что «быть свободным – это лишь негативный аспект целостного феномена, позитивный аспект которого – быть ответственным»(с. 88).

Главная идея : всё человеч6еское обусловлено. Но лишь там, где оно поднимается над обусловленностью, оно становится человеческим. Человеческая свобода не факт, а факультатив. Это не всемогущество. Свобода невозможна без ответственности. Перде чем и кем? перед совестью!

Совесть по своей природе: 1) бессознательна; 2) дологична и интуитивна. Совести открывает должное. Она носит индивидуальную сущностную направленность. В этом она схожа с любовью и эстетикой. В этом смысле схожи этическое, эротическое и патическое (с.99). В этом она далека от морали в широко принятом смысле. Категории морали «хорошее и «плохое» устарели. Совесть – одна из составляющих частей неотрефлектированной духовности.

Смысл и ценность

От напряжения избавляется только невротик. Для жизни напряжение необходимо. Именно поэтому смысл на данный момент не совпадает с бытием. В этом его смысл, так сказать J

Смысл меняется от человека к человеку и в человеке – от одного дня к другому. Это не релятивизм, а уникальность, индивидуализм. А субъективизм и релятивизм подрывают идеализм и энтузиазм. Универсальных смыслов не существует, но существуют похожие, например, у людей, принадлежащих к одному обществу. Это ценности – универсалии смысла, кристаллизующиеся в типичных ситуациях, с которым сталкивается общество или даже всё человечество. Существует своего рода иерархический порядок ценностей, поэтому противоречие их кажущееся и разрешимое. (Пример с мужем, который завещает жене выжить в концлагере любой ценой. Т.о., он ценность жизни ставит выше ценности супружеской верности).

Смыслы обнаруживаются, а не придумываются (с. 292). А ищутся они совестью.

Универсальный смысл сегодня – это универсальная ценность завтра (с. 294). В условиях, когда универсальные ценности приходят в упадок, ценность совести возрастает.

Есть три типа ценностей:

Ценности творчества, состоящие в созидании;

Ценности переживания, которые проявляются в нашей чувствительности к явлениям окружающего мира;

Ценности отношения (триада боли, вины, смерти), заключающиеся в отношении человека к факторам, ограничивающим жизнь. Последние – самые высокие. (с. 173-174).

Психотерапия и религия

По базе психотерапия должна занимать по отношению к религии нейтральную позицию.

В последнем пункте психотерапия и религия существенно расходятся. Терапевт должен работать с человеком не зависимо от его конфессиональной принадлежности.

Тем не менее, религия даёт мощный заряд ценностей и смысловых устремлений, спасающих человека в современном мире.

Бог – партнёр в наших наиболее интимных разговорах с самим собой (с. 91). В этом смысле предстоит переход не к всеобщей религии, а к религии в высшей степени индивидуализированной, позволяющей вести внутренний сокровенный диалог с Богом.

Общенаучная методология:

Параллели с советскими психологами (с.19):

В общем методологическом пафосе подхода к личности Ф. оказывается единомышленником Выготского. Построение вершинной психологии в оппозиции глубинной. «Лишь вершина человека – человек».

В понимании места человека в мире Франкл идёт тем же путём, что и Рубинштейн. Неразрывное единство человека и мира, первичное по отношению к их атрибутивным свойствам.

Представление о роли предметной деятельности в становлении личности – как у А.Н.Леонтьева. «Я не только поступаю в соответствии с тем, что я есть, но и становлюсь в соответствии с тем, как я поступаю».

Плюрализм науки и единство наук о человеке

Здесь пафос состоит в том, что человек – единство. Это даёт начало «димензиональной антропологии» (с.48).

Слово «димензиональная» от слова «измерение». Есть два основных закона:

Один и тот же предмет, спроецированный из своего измерения в низшие по отношению к нему измерения, отображается в проекциях так, что различные проекции могут противоречить друг другу (рис.1)

Рисунок 1 , иллюстрирующий первый закон димензиональной антропологии. Цилиндр-человечек м.б. рассмотрен в плоскостях биологического и психологического, при чём выглядеть он будет по-разному.

Уже не один, а различные предметы, спроецированные из их измерения не в разные, а в одно и то же низшее по отношению к нему измерение, отображаются в своих проекциях так, что проекции оказываются противоречивыми, но многозначными.

Рисунок 2, иллюстрирующий второй закон димензиональной антропологии. Так гениальная личность может быть рассмотрена как креативная и как шизофреничная.

«Тысячи лет назад человечество создало монотеизм. Сегодня нужен следующий шаг. Я бы назвал его монантропизмом. Не вера в единого Бога, а сознание единого человечества…». с. 319.

Важно помнить, что «высший/низший» – не субординация, а лишь точки зрения. Высшее измерение лишь более объёмно и не более того.

И как выглядит там человек? как тварь способная к самотрансценденции , т.е. к выходу за свои пределы, и к самоотстранению . Это его единство, несмотря на разнообразие (с. 77).

При этом самотрансценденция может быть прочтена как стремление к смыслу – базовое стремление человека найти и осуществить смысл и цель (опр. с. 57). Такие вещи как счастье, удовлетворение, самоактуализация, самореализация, здоровье, совесть – лишь побочные эффекты достижения смысла. В своих смыслах человек свободен и ответственен . Ответственность понимается двояко:

1) мы ответственны за что-то (ценности и смыслы),

2) перед кем-то (внутренне «Ты», совесть, Бог).

Конкретно-научная методология и психотехника:

Экзистенциальная и гуманистическая терапия

Ф. здесь выделяет лишь 1 момент: «чистое общение» как квинтэссенция гуманистической психологии, как основной её метод.

На самом деле общение с помощью языка необходимо содержит три стороны:

самовыражение;
обращение к кому-то;
содержание общения, информационная составляющая.

При этом «интенциональный референт» (Гуссерль) – пожалуй, основное. Без него диалог становится взаимный монологом, а человек не реализует самотрансценденции. Именно на «диалоге без логоса» основывается практика встреч. Она удовлетворяет лишь неврастенические стремления вниманию, подобно чувственной интимности на безличном уровне. А экзистенциальная приватность не менее важна, чем сексуальная интимность. Человек должен быть смел остаться один (не один в толпе, а вообще один), чтобы размышлять. Философствование – не патология (так думал Фрейд), а здоровая попытка разрешить свои проблемы, специфически человеческие.

Движение групп общения и воспитания сензитивности сводится к реакции на социальное и эмоциональное отчуждение. Но реакцию на проблему не следует путать с разрешением проблемы (с. 330).

Более того, некоторые группы, воспитывая гиперрефлексию, порождающую невроз. «Переобсуждение».

Психолог в концлагере

В лаве «Психолог в концентрационном лагере» Ф. рассматривает, опираясь на личный опыт и научные данные динамику психической жизни человека в КЛ.

Он выделяет три основные стадии:

Фаза первичной реакции . Её можно кратко охарактеризовать как «шок поступления» (с. 132).
Фаза адаптации . Человек ко всему привыкает. Апатия возникает как защитный механизм психики. Само убийство уже не кажется целесообразным. Регрессия к примитивной фазе влечения к самосохранению. Мечтают о хлебе, тортах, сигаретах и тёплой ванне. Помимо апатии проявляется возбуждение и агрессия . Сдвиг от циклотимического к шизотимическому типу (а это уже характерологическое изменение!). Бессрочное временное состояние -> ощущение утраты будущего. Это ведёт к невозможности постановки целей и задач. А духовное падение ведёт к физической гибели.
Фаза освобождения . Освобождение воспринимается как сон. Ф. сравнивает этот момент с опасностью возникновения кессонной болезни (с. 145).

Психиатрия: В лагере происходит облегчение сложных неврозов. Физические условия ведут к ухудшению памяти, снижению либидо, апатии. Многие симптомы сохраняются в течение долгого времени после освобождения. Нередко симптомы, в т.ч. невротические, проявлялись лишь 6 месяцев спустя после освобождения. Молодые люди остаются на том уровне развития, в каком они оказались в КЛ.

Психотерапия: В КЛ возможна психотерапия. Прежде всего примером. Задача – сохранить духовность. А духовность человека в его самотрансценденции: направленности во вне.

Теория и терапия неврозов

Современная психотерапия сталкивается с удивительными феноменами:

Экзистенциальный вакуум – отчаяние при внешнем успехе.
Сан-Квентин (осуществление, несмотря на неудачу) – жизнь либо имеет смысл и в таком случае смысл не зависит от её продолжительности, либо она не имеет смысла и в таком случае было бы бесцельным продолжать её. Это логика, помогающая осужденному-смертнику (описание феномена сс. 304-306).

Эти два момента наглядно демонстрируют, насколько важен смысл в современной жизни. «Современной» – важное слово, потому что речь пойдёт не только о классических, но и о нооневрозах.

Ноогенный невроз – такой, который вызывается духовной проблемой, моральным или этическим конфликтом. Пример терапии такого невроза см. на сс. 314-317.

К ним применим экзистенциальный анализ – психотерапия, основанная на принципе осознания ответственности.

Нередко, когда воля к смыслу оказывается фрустрированной (одна из причин ноогенных неврозов), воля к удовольствию оказывается не только не её производной, но и её заменой. Таким же суррогатом может стать и воля к власти. Сюда же можно отнести феномены центробежного досуга – досуга, который избегает всячески духовной загруженности и постановки проблем смысла. Ноогенная бессонница – когда сны начинают проявлять фрустрацию воли к смыслу.

Ф. предлагает два основных метода лечения ноогенных неврозов:

1) парадоксальная интенция;

2) дерефлексия.

Также, Ф. различает три патогенных паттерна реагирования:

страх ожидания (фобия). Здесь парадоксальная интенция помогает снять страх, порождаемый симптомом. Тётенька с тремором, которой предлагают посоревноваться в дрожи, через пару минут спокойно пьёт кофе. Т.е. надо, чтобы пациент захотел осуществления того, чего он опасается. см. сс. 346-347. При этом необходимо привлечь сюда юмор.

неврозы навязчивых состояний. Здесь в методе ПИ необходимо, чтобы пациент осуществил то, чего боится. сс. 348, 357.

Сексуальные неврозы. В этих случаях люди слишком стремятся к наслаждению или делают половой акт своею обязанностью. Методы – те же. Дерефлексия: например, перенесение внимания с собственных ощущений на доставление удовольствия партнёру. ПИ: например, отсрочка коитуса при расстройствах потенции; попытка сокращения полового акта при преждевременной эякуляции. сс. 351-354.

Но помимо снятия синдромов, экзистенциальный психотерапевт должен указать на причину невроза – на потерю смысла, фрустрацию воли к смыслу. Он должен дать основный импульс к его поиску пациентом.

Проблема жизни и смерти

Быть человеком значит быть сознательным и ответственным. Жизнь человека должна быть осмысленной. Жизнь человека ценна сама по себе. По этому эвтаназия и рациональный суицид – это утопия. Как бы ни была тяжела жизнь, всегда есть возможности к осуществлению ценностей отношения, даже когда все остальные ценности недоступны.

Ответственность тем выше, чем более неповторимы человек и ситуация, в которой он находится в каждый момент. Принцип необратимости подтверждает то, что именно конечность и смертность человека, делают его бытие осмысленным.

К любой ситуации нужно подходить так, как будто живёшь во второй раз и в прошлой жизни уже делал ошибку, подобную той, которую собираешься совершить сейчас (с. 192-193).

Человеческая жизнь в своей ответственности свободна и от биологической и от социальной предопределённости. Существует ещё психологическая предопределённость, т.н. фатализм невротика. Его тоже необходимо преодолеть на личностном уровне. Заданной судьбы не существует, человек сам осуществляет себя.

Проблема труда

Важна не сама работа, а то, как человек её выполняет.

Д.б. возможность раскрыть свою индивидуальную неповторимость за пределами сферы труда.

«Невроз безработицы». Апатия. (а не депрессия).

«Воскресный невроз». Устремление к центробежным развлечениям. Штука в том, что человек, не имеющий смысла, стремится жить быстрее. А в выходные бег останавливается.

Но оба невроза связаны с позицией человека. Есть люди, которые не подвержены неврозу безработицы, несмотря на отсутствие работы.

К безработице должно быть осуществлено сразу три подхода:

1. соматический – лечение телесных проявлении невроза;

2. социальная помощь в поиске работы;

3. психотерапевтическая помощь.

Патологическая замкнутость на работе имеет те же корни, что и увлечение развлечениями, спортом, игрой, сексом, всякими кровавостями.

Даже имея работу, никогда не стоит останавливаться на достигнутом. Совпадение смысла с бытием – отсутствие смысла.

Проблема любви

Самотрансценденция человека проявляется не только в ориентации на смысл, но и на другого человека тоже.

В личности можно выделить несколько уровней:

В соответствии с этими уровнями можно выделить и несколько уровней привязанности человека к человеку. Любовь – возможность сказать кому-то «ты» и «да» (с. 96). Любовь не ослепляет, а открывает дополнительные возможности восприятия. Т.е. любовь появляется лишь на уровне духовного ядра, самой личности, целиком и полностью.

Там, где сексуальность возможна, любовь будет желать и стремиться к ней; но там, где требуется отказ от сексуальности, любовь не охладеет.

Это схема здоровой любви, включающей все три уровня отношения.

	Сексуальное отношение	Эротическое отношение
ориентация	Физические признаки	Характер, типологические особенности	Духовное ядро личности
	Заменим любым, даже суррогатным объектом (мастурбация)	Заменим похожим объектом	Незаменим, индивидуален
продолжительность	Заканчивается половым актом	Более продолжителен	Вечна. в том смысле, что умирает вместе с любящим.
отношение	Оружие разрядки.	Обладание. «Я поимел женщину». Ревность. Соперничество. Проистекают из того, что не видно индивидуальности, исключительности. Партнёры заменяемы.	Интенциональность. Познание. Открытие скрытых возможностей и ценности.

Любовь – лишь один из способов наполнить жизнь смыслом. Не лучший. (с. 252)

Чистая эротичность – противопоказание к браку. Но любовь при этом не является гарантом успешности брака.

Верность : Готовность к любви определяется двумя факторами:

Способностью выбрать партнёра

Способностью оставаться верным

Для этого есть юношество – период научения J А вообще, любовь гарантирует верность самой исключительностью объекта любви.

Развитие : 3 стадии:

Сексуальное побуждение;

Сексуальный инстинкт;

Сексуальное стремление. Происходит увеличение избирательности.

Неврозы :

Обиженный тип. Акцент с пострадавшего эротизма смещается на сексуальность (с. 275).

Тип смирения. Они никогда не достигали собственно эротического отношения к партнёру, застряв на сексуальной фазе. Они считают себя неспособными к любви и в любовь не веря. Эдакие доны Жуаны.

Бездеятельны тип – это онанисты всякие и мастурбаторы. Такого стоит поместить в компанию и дать влюбиться – всё станет хорошо.

Терапевт : 3 подхода:

Соматическая точка зрения: ни воздержание, ни половая связь не противопоказаны при определённой физической зрелости;

Психогигиеническая точка зрения: терапевт должен выступать против сексуальных отношений без любви, психологическая связь между молодыми людьми, кот. созрели физиологически, но не психосексуально, противопоказана;

Точка зрения сексуальной этики: психотерапевт не может ни побуждать, ни воздерживать от половых связей, он может лишь дать опред. информацию, равновесие доводов за и против, предоставить выбор, не ограничивая ответственности пациента.

Виктор Франкл. Человек в поисках смысла

Я видел смысл своей жизни в том, чтобы помогать другим увидеть смысл в своей жизни.

В. Франкл

Широко известно суждение Зигмунда Фрейда, которое он высказал в письме к своей последовательнице и поклоннице Марии Бонапарт: «Если человек задумался о смысле жизни, значит, он серьезно болен». Не менее известно и другое его высказывание: «В своих исследованиях огромного здания человеческой психики я остановился в подвале». Попытки его последователей подняться на «верхние этажи» неизбежно приводили к критической переоценке классического наследия.

Виктор Франкл, увлекшись психоанализом еще в юности, не удовольствовался блужданиями по «подвалу» и создал в итоге собственную теорию, собственную школу, диаметрально противостоящую фрейдистской. В отличие от скептической позиции венского патриарха, именно поиск смысла жизни Франкл назвал путем к душевному здоровью, а утрату смысла - главной причиной не только нездоровья, но и множества иных человеческих бед. Самая известная книга Франкла так и называется «Человек в поисках смысла». Наверное, именно так можно было бы охарактеризовать и ее автора.

Между Фрейдом и Адлером

Виктор Эмиль Франкл родился 26 марта 1905 года в Вене, где уже в ту пору на квартире доктора Фрейда собирался по средам психологический кружок - прообраз Венского психоаналитического общества. Членов кружка еще можно было пересчитать по пальцам, но в него уже входил ироничный скептик Альфред Адлер, который 6 лет спустя со скандалом покинет ряды фрейдистов, чтобы основать собственную школу. Уже было издано «Толкование сновидений», но почти половина первого тиража еще пылилась на прилавках невостребованной, а в адрес Фрейда и его последователей сыпались критические стрелы.

Впрочем, к тому времени, когда Франкл достиг юношеского возраста и перед ним остро встали проблемы профессионального и личностного самоопределения, психоанализ уже оформился во влиятельное течение и получил широкое признание. Еще школьником Франкл заинтересовался идеями Фрейда, вступил с ним в личную переписку. Фрейд благоволил к юноше, по его протекции статья 19-летнего Виктора Франкла была в 1924 году опубликована в «Международном журнале психоанализа». Однако молодого человека в не меньшей мере интересовали идеи «отступника» Адлера, создавшего Вторую венскую школу психотерапии (первой по праву считалась фрейдистская).

Еще не получив законченного образования, Франкл примкнул к адлерианцам. Этот этап его научной биографии был отмечен публикацией в «Международном журнале индивидуальной психологии». Впрочем, сотрудничество длилось недолго. В 1927 году на почве очевидных разногласий с коллегами Франкл покинул Общество индивидуальной психологии. Однако эти годы не прошли бесследно. Они наложили отпечаток на все последующее творчество Франкла: практически во всех его трудах присутствуют и Фрейд, и Адлер - как явные и неявные оппоненты.

Фрейд и Адлер уже принадлежат истории, последующее развитие оставило их далеко позади… Штекель удачно определил положение дел, когда заметил, поясняя свое отношение к Фрейду, что карлик, стоящий на плечах гиганта, может видеть дальше, чем сам гигант. В конце концов, хотя индивид может восхищаться Гиппократом и Парацельсом, нет никакой необходимости, чтобы он следовал их предписаниям или методам хирургии.

Психоанализ говорит о принципе удовольствия, индивидуальная психология - о стремлении к статусу. Принцип удовольствия может быть обозначен как воля к удовольствию; стремление к статусу эквивалентно воле к власти. Но где же то, что является наиболее глубоко духовным в человеке, где врожденное желание человека придать своей жизни так много смысла, как только возможно, актуализировать так много ценностей, сколь это возможно, - где-то, что я назвал бы волей к смыслу?

Эта воля к смыслу - наиболее человеческий феномен, так как животное не бывает озабочено смыслом своего существования. Однако психотерапия превращает эту волю к смыслу в человеческую слабость, в невротический комплекс. Терапевт, который игнорирует духовную сторону человека и, следовательно, вынужден игнорировать волю к смыслу, отрицает одно из самых ценных его достоинств.

Пройдя Первую и Вторую венские школы психотерапии, Франкл встал на путь создания собственной - Третьей. Именно так впоследствии назовут созданное им учение. Но должны были пройти еще годы накопления опыта, годы тяжелейших жизненных испытаний, прежде чем юношеские идеи оформились в стройную концепцию.

Иммунитет против нигилизма

О своем юношеском мироощущении Франкл писал: «Будучи молодым человеком, я прошел через ад отчаяния, преодолевая очевидную бессмысленность жизни, через крайний нигилизм. Со временем я сумел выработать у себя иммунитет против нигилизма. Таким образом я создал логотерапию».

Термин «логотерапия» Франкл предложил еще в 20-е годы, впоследствии в качестве равноценного использовал термин «экзистенциальный анализ». «Логос» для Франкла - это не просто «слово», как это обычно понимается в отечественной традиции. (Так, основоположником отечественной психотерапии К.И. Платоновым термин «логотерапия» использовался в значении «лечение словом» - в противовес медикаментозному и хирургическому лечению, то есть как синоним психотерапии; в этом значении термин распространения не получил. В некоторых отечественных работах по коррекционной педагогике термином «логотерапия» обозначается совокупность психотерапевтических методов и приемов, направленных на преодоление речевых нарушений.)

Франкл опирается на более широкое понимание греческой основы: «логос» - это «слово» не просто как вербальный акт, а как квинтэссенция идеи, смысла, то есть это и есть сам смысл. Такая трактовка проясняет многие недоразумения при толковании евангельского текста: «В начале было слово…»

Получив в 1930 году степень доктора медицины, Франкл продолжил работать в области клинической психиатрии, и уже к концу 30-х годов в статьях, опубликованных им в разных медицинских журналах, можно найти формулировки всех основных идей, на основе которых впоследствии выросло здание его теории - логотерапии и экзистенциального анализа.

Еще в 1928 году Франкл основал Центр консультирования молодежи в Вене и возглавлял его до 1938 года. С 1930 по 1938 год он входил в штат Нейропсихиатрической университетской клиники. В практической сфере он с 1929 года разрабатывал технику «парадоксальной интенции» - психотерапевтического инверсионного метода, ориентированного на подкрепление опасений пациента и достижение лечебного эффекта по принципу «от противного». В 1933 году им было выполнено интересное исследование «невроза безработицы», имеющее (к сожалению!) непреходящее значение, однако упоминаемое ныне редко. «ЕСЛИ ЕСТЬ ЗАЧЕМ…»

Виктор Франкл. Человек в поисках смысла

Я видел смысл своей жизни в том, чтобы помогать другим увидеть смысл в своей жизни.

В. Франкл

Между Фрейдом и Адлером

Иммунитет против нигилизма

Присоединение Австрии к нацистскому рейху для еврейской части населения страны (а к ней принадлежал и Франкл) означало верную гибель. Незадолго до аншлюса у него была возможность эмигрировать в США, однако он ее отверг: полученное из Америки приглашение не распространялось на его родных, а Франкл считал недопустимым их бросить. (Наверное, в науке о душе различия в мировоззрении сказываются во всех сферах: Зигмунд Фрейд, уехавший в эмиграцию с женой и дочерью, не проявил никакой заботы о своих родных сестрах, и все они сгинули в концлагерях.)

Фортуна дала Франклу несколько лет отсрочки. По счастливой случайности, гестаповец, оформлявший отправку Франкла в лагерь смерти, оказался его бывшим пациентом и вычеркнул его из списка. Но в 1942 году про доктора Франкла вспомнили снова. Да и как было не вспомнить про заведующего отделением Венской Ротшильдовской еврейской больницы! Печи Освенцима и Дахау требовали топлива, и Виктору Франклу предстояло стать одним из миллионов поленьев в их адском пламени.

Он, однако, выжил. Здесь сошлись и случайность, и закономерность. Случайность - что он не попал ни в одну из команд, направлявшихся на смерть (направлявшихся не по какой-то конкретной причине, а просто потому, что машину смерти нужно было кем-то питать). Закономерность - что он прошел через все это, сохранив себя, свою личность, свое «упрямство духа», как он называл способность человека не поддаваться, не ломаться под ударами, обрушивающимися на тело и душу. В концлагерях получил проверку и подтверждение его взгляд на человека, и вряд ли удастся найти хоть одну психологическую теорию личности, которая была бы в такой степени лично выстрадана и оплачена такой дорогой ценой.

Любая попытка восстановления внутренней силы узника предполагает в качестве важнейшего условия успеха отыскание некоторой цели в будущем. Слова Ницше: «Если есть Зачем жить, можно вынести почти любое Как» - могли бы стать девизом для любых психотерапевтических и психогигиенических усилий… Горе тому, кто не видел больше ни цели, ни смысла своего существования, а значит, терял всякую точку опоры. Вскоре он погибал.

Опыт этих страшных лет и смысл, извлеченный из этого опыта, Франкл описал в книге «Психолог в концлагере», вышедшей вскоре после войны. Эта книга с 1942 по 1945 год фактически «писалась» им в уме, и одним из стимулов к выживанию было стремление ее сохранить и в конце концов опубликовать. Хотя, как признавался автор, книгу он «писал с убеждением, что она не принесет, не может принести успех и славу», из всех его книг именно эта получила наибольшую популярность.

После того как эта книга вышла в 1959 году на английском языке, она выдержала баснословное количество переизданий на десятках языков по всему миру и общий ее тираж уже перевалил за 2,5 миллиона (всего им написано 16 книг, их совокупный тираж уже не поддается подсчету; на этом фоне особенно огорчительно, в сколь узком кругу Франкл популярен в нашей стране - многие практические психологи о нем даже не слышали).

Вопрос к себе

Конец сороковых отмечен ярчайшим всплеском творческой активности Франкла. Его книги - философские, психологические, медицинские - появляются одна за другой. Среди его наиболее значительных работ (помимо названных) - «Доктор и душа», «Психотерапия и экзистенциализм», «Воля к смыслу», «Время и ответственность», «Подсознательный бог», «Психотерапия на практике».

В 1946 году Франкл становится директором Венской неврологической больницы, с 1947 года начинает преподавать в Венском университете, в 1949 году получает степень доктора философии, в 1950 году возглавляет австрийское общество психотерапевтов. В 60-е годы издание его трудов на английском языке принесло ему всемирную славу, запоздало докатившуюся до наших берегов лишь к началу 90-х.

Франкл дважды объехал вокруг света с лекциями о логотерапии, побывал во многих странах, в том числе и в СССР (аудитория психологов в МГУ встретила его овацией). Он умер в глубокой старости в своей родной Вене.

В нашей стране его идеи еще ждут настоящего признания. Ведь логотерапия - это не столько техника, сколько философия. В отличие от столь любимых многими манипуляторских ухваток, его концепция не содержит директивных рекомендаций и приемов. На вопрос, существуют ли таковые, Франкл любил отвечать: «Это все равно, что спрашивать гроссмейстера, какой шахматный ход самый лучший». Ведь смысл своей жизни каждый человек открывает для себя сам.

Человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни, но скорее должен осознать, что он сам и есть тот, к кому обращен вопрос.

Вступительная статья

Автор этой книги не принадлежит к тому ряду канонизированных авторитетов, имена которых на слуху у психологов (и не только у них) еще со студенческой скамьи. Виктор Франкл - классик живой, выдвинувшийся в первую шеренгу теоретиков психологии личности только в 60-е годы, когда его книги, опубликованные на английском языке, и прежде всего книга «Человек в поисках смысла», изданная общим тиражом 2,5 миллиона экземпляров, разошлись по всему свету и принесли их автору поистине мировую известность и славу. До нашей страны эхо этой славы докатилось на рубеже восьмидесятых годов в виде ходивших по рукам самодельных переводов, дававших, казалось, ответы на очень многие из животрепещущих нравственных и психологических вопросов, которые задавал себе каждый мыслящий человек. Ведь проблема, в решении которой преуспела созданная Франклом логотерапия - проблема утраты людьми смысла жизни, - явилась достоянием не какой-либо одной страны или группы стран и не ограничилась только западным обществом. Франкл приводит свидетельства африканских коллег, а также коллег из Чехословакии и Польши, говорящие о том, что и в странах «третьего мира» и социалистического лагеря проявления «экзистенциального вакуума» приобрели, хоть и с запозданием, но почти такой же размах, как и на Западе. С этим же столкнулась сейчас и наша страна. Нравственный кризис, о котором заговорили во весь голос относительно недавно-позже, чем о кризисе экономическом, - это не что иное, как ощущение огромным числом людей бессмысленности той жизни, которую им приходится вести, нередко без возможности какого-либо реального выбора, и невозможность найти в ней позитивный смысл из-за разрушения старых ценностей и традиций, дискредитации «новых» и отсутствия культуры мировоззренческой рефлексии, позволяющей прийти к уникальному смыслу своим, неповторимым путем. Этим во многом объясняются и те социальные патологии, которые являются сейчас болью нашего общества, - разгул преступности, зачастую жестокой и бессмысленной, распространение алкоголизма, рост наркомании, самоубийства. Скольких трагедий могло бы не быть, если бы люди не были так ограничены в своих возможностях-и внешних, объективных, и внутренних, личностных, - построить свою жизнь разумно и осмысленно, принять на себя ответственность за реализацию смысла своей жизни и воплотить, этот смысл в жизнь. Экзистенциальный вакуум в нашем обществе бросает «вызов» не столько психиатрии или, скажем, практике воспитания и психологической помощи (хотя и им тоже), сколько государству, на протяжении многих десятилетий отучавшему и отлучавшему людей от ответственности за нахождение и реализацию смысла. Нравственный кризис - кризис смысла, кризис ответственности-это расплата за теорию и практику воспитания людей-«винтиков». Поэтому выход сборника работ В. Франкла представляется как нельзя более своевременным.

Необходимость издания этого сборника удачно совпала с соответствующей возможностью. В свое время некоторые из книг Франкла не миновали спецхранов - отчасти потому, что в недавнем прошлом старались избегать лишнего упоминания всего, что связано с концлагерями, отчасти из-за излишне интимных, с чьей-то точки зрения, взаимоотношений автора с религией - и должно было пройти еще какое-то время, прежде чем они оттуда вышли. Событием стал приезд Франкла в Москву в марте 1985 года. По сути, это была первая ласточка - по крайней мере такого высокого полета - в деле налаживания нормальных научных связей советских психологов с западными коллегами после стольких лет застоя и изоляции. Две лекции, прочитанные Франклом в Московском университете, собрали множество людей, специально приехавших из разных концов страны - от Прибалтики до Закавказья. Франкл с приятным удивлением констатировал тогда хорошую подготовленность аудитории, знание его работ. Этот визит во многом способствовал тому, что симпатия к Франклу как к человеку, интерес к его работам и его популярность в Советском Союзе с тех пор еще более возросли. До сегодняшнего дня, однако, на русском языке имелась лишь одна публикация Франкла - небольшой отрывок в университетской хрестоматии.

Виктор Эмиль Франкл родился 26 марта 1905 года в Вене, которая в те годы была не только одним из культурных центров Европы, но и очагом новаторских идей в психологии, можно даже сказать, колыбелью психологии личности. В 1905 году уже активно функционировало Венское психоаналитическое общество, духовный предводитель которого Зигмунд Фрейд уже успел выпустить несколько своих революционных книг. В его заседаниях уже принимали участие более молодые Альфред Адлер и Карл Густав Юнг, два «великих еретика» психоаналитического движения, которые через несколько лет один за другим свернут со столбовой дороги психоанализа и начнут прокладывать свои оригинальные пути в науке. Фрейд создал первую Венскую школу психотерапии, «индивидуальная психология» Адлера стала второй Венской школой; третьей Венской школой психотерапии впоследствии назовут школу Франкла. Но сначала надо было пройти первую и вторую школы. Путь молодого Франкла отмечен его публикациями и в «Международном журнале психоанализа». Получив в 1930 году степень доктора медицины, Франкл продолжает работать в клинической психиатрии, и уже к концу тридцатых годов в статьях, опубликованных им в различных медицинских журналах, можно найти формулировки всех основных идей, на основе которых впоследствии выросло здание его теории - теории логотерапии и экзистенциального анализа. К началу войны была закончена рукопись первой книги - «Врачевание души». Именно об этой книге упоминает Франкл в своих воспоминаниях в концлагере (см. с. 135 настоящего издания); эту рукопись ему удалось сохранить и издать после войны. В настоящем сборнике публикуется большой фрагмент из этой книги под названием «Общий экзистенциальный анализ» по более позднему переработанному английскому изданию Опыт этих страшных лет и смысл, извлеченный из этого опыта, Франкл описал в книге, вышедшей вскоре после войны (5). Хотя, как признается Франкл, эту книгу он «писал с убеждением, что она не принесет, не может принести» успех и славу (с. 56), из всех книг Франкла именно она получила наибольшую популярность. После того как эта книга впервые вышла в 1959 году на английском языке, она выдержала баснословное количество переизданий, несколько раз перерабатывалась, и общий ее тираж уже перевалил за 2,5 миллиона Конец сороковых годов отмечен ярчайшим всплеском творческой активности Франкла. Его книги-философские, психологические, медицинские-появляются одна за другой. Помимо двух уже названных книг, выходят в свет «…И все же сказать жизни „Да“» (1946), «Экзистенциальный анализ и проблемы времени» (1947), «Время и ответственность» (1947), «Психотерапия на практике» (1947), «Подсознательный бог» (1948), «Безусловный человек» (1949), «Человек страдающий» (1950). В 1946 году Франкл становится директором Венской неврологической поликлинической больницы, с 1947 года начинает преподавать в Венском университете, в 1949 году получает степень доктора философии, в 1950 году возглавляет австрийское общество врачей-психотерапевтов, и, как уже говорилось выше, издание его трудов на английском языке в шестидесятые годы приносит ему всемирную славу.

Франкл много ездит по миру. Это уже не тот мир, каким он был до войны. Мир стал более динамичным, более развитым, более богатым, если не считать первых послевоенных лет, у людей в этом мире стало больше выбора, больше возможностей и больше перспектив, но- парадоксальным образом-люди стали ощущать дефицит осмысленности своего существования. Мы не будем останавливаться здесь на анализе этого явления, отослав читателя к включенным в эту книгу статьям самого Франкла «Человек перед вопросом о смысле» и «Экзистенциальный вакуум: вызов психиатрии». Франкл был отнюдь не единственным, кто констатировал в 50-60-е годы все более широкое распространение в западном обществе утраты людьми смысла собственной жизни. Однако никому, наверное, не удалось столь глубоко понять психологические корни этого явления и дать ответ на многие вопросы, которые принесла с собой новая эпоха. «Каждому времени требуется своя психотерапия», - писал Франкл (с. 24). Созданная им логотерапия отвечала на запросы времени, и именно поэтому она смогла помочь миллионам больных и здоровых людей. Основанное на философии человеческой ответственности мировосприятие, которое пропагандировал Франкл, он назвал трагическим оптимизмом. Оптимизм - потому что это вера в возможности человека, в лучшее в нем. Трагический - потому что очень часто зло в человеке оказывается сильнее или даже предпочтительнее для него. «Когда мы подавляем в себе ангела, - писал Франкл, - он превращается в дьявола» Созданная Франклом теория логотерапии и экзистенциального анализа представляет собой сложную систему философских, психологических и медицинских воззрений на природу и сущность человека, механизмы развития личности в норме и патологии и на пути и способы коррекции аномалий в развитии личности. В своем теоретическом здании Франкл выделяет три основные части: учение о стремлении к смыслу, учение о смысле жизни и учение о свободе воли.

Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни Франкл рассматривает как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся основным двигателем поведения и развития личности. Из жизненных наблюдений, клинической практики и разнообразных эмпирических данных Франкл заключает, что для того, чтобы жить и активно действовать, человек должен верить в смысл, которым обладают его поступки. «Даже самоубийца верит в смысл-если не жизни, то смерти» Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое Франкл называет экзистенциальным вакуумом. Именно экзистенциальный вакуум, согласно наблюдениям Франкла, подкрепленным многочисленными клиническими исследованиями, является причиной, порождающей в широких масштабах специфические «ноогенные неврозы», распространившиеся в послевоенный период в странах Западной и Восточной Европы и в еще больших масштабах в США, хотя некоторые разновидности таких неврозов (например, «невроз безработицы») были описаны еще раньше. Необходимым же условием психического здоровья является определенный уровень напряжения, возникающего между человеком, с одной стороны, и локализованным во внешнем мире объективным смыслом, который ему предстоит осуществить, с другой стороны (см. с. 63–65).

Сказанное позволяет сформулировать основной тезис учения о стремлении к смыслу: человек стремится обрести смысл и ощущает фрустрацию или вакуум, если это стремление остается нереализованным.

Учение о смысле жизни учит, что смысл «в принципе доступен любому человеку, независимо от пола, возраста, интеллекта, образования, характера, среды и… религиозных убеждений». Положение об уникальности смысла не мешает Франклу дать также содержательную характеристику возможных позитивных смыслов. Для этого он вводит представление о ценностях-смысловых универсалиях, кристаллизовавшихся в результате обобщения типичных ситуаций, с которыми обществу или человечеству пришлось сталкиваться в истории. Это позволяет обобщить возможные пути, посредством которых человек может сделать свою жизнь осмысленной: во-первых, с помощью того, что мы даем жизни (в смысле нашей творческой работы); во-вторых, с помощью того, что мы берем от мира (в смысле переживания ценностей), и, в-третьих, посредством позиции, которую мы занимаем по отношению к судьбе, которую мы не в состоянии изменить. Соответственно этому членению, выделяются три группы ценностей: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения (см. с. 174, 301–302).

Приоритет принадлежит ценностям творчества, основным путем реализации которых является труд. При этом смысл и ценность приобретает труд человека как его вклад в жизнь общества, а не просто как его занятие (см. с. 233). Смысл труда человека заключается прежде всего в том, что человек делает сверх своих предписанных служебных обязанностей, что он привносит как личность в свою работу. Ценности творчества являются наиболее естественными и важными, но не необходимыми. Смысл жизни может, согласно Франклу, придать задним числом одно-единственное мгновение, одно ярчайшее переживание. Из числа ценностей переживания Франкл подробно останавливается на любви, которая обладает богатым ценностным потенциалом. Любовь-это взаимоотношения на уровне духовного, смыслового измерения, переживание другого человека в его неповторимости и уникальности, познание его глубинной сущности. Вместе с тем и любовь не является необходимым условием или наилучшим вариантом осмысленности жизни. Индивид, который никогда не любил и не был любим, тем не менее может сформировать свою жизнь весьма осмысленным образом (с. 253).

Если кому-то будет интересно...
-----

У каждого времени свои неврозы - и каждому времени требуется своя психотерапия.
Сегодня мы, по сути, имеем дело уже с фрустрацией не сексуальных потребностей, как во времена Фрейда, а с фрустрацией потребностей экзистенциальных. Сегодняшний пациент уже не столько страдает от чувства неполноценности, как во времена Адлера, сколько от глубинного чувства утраты смысла, которое соединено с ощущением пустоты, - поэтому я и говорю об экзистенциальном вакууме.
<...>
Когда меня спрашивают, как я объясняю себе причины, порождающие этот экзистенциальный вакуум, я обычно использую следующую краткую формулу: в отличие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно, и в отличие от человека вчерашнего дня традиции не диктуют сегодняшнему человеку, что ему должно. Не зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, человек, похоже, утратил ясное представление о том, чего же он хочет. В итоге он либо хочет того же, чего и другие (конформизм), либо делает то, что другие хотят от него (тоталитаризм) .
За этими двумя следствиями важно не пропустить и не забыть третье, а именно: появление специфических невротических заболеваний, которые я обозначил как “ноогенные неврозы”. В отличие от неврозов в узком смысле слова, являющихся, по определению, психогенными заболеваниями, ноогенные неврозы проистекают не из комплексов и конфликтов в традиционном смысле слова, а из угрызений совести, из ценностных конфликтов и - не в последнюю очередь - из экзистенциальной фрустрации, проявлением и воплощением которой может в том или ином случае выступать невротическая симптоматика. Джеймсу С. Крамбо, руководителю психологической лаборатории в Миссисипи, мы обязаны разработкой теста (PIL - Purpose in Life-Test), позволяющего отличить ноогенные неврозы от психогенных в целях дифференциальной диагностики. После того как он обработал полученные данные с помощью компьютера, он пришел к выводу, что при ноогенных неврозах имеет место действительно иная картина болезни, которая не только в диагностическом, но и в терапевтическом аспекте не вмещается в границы компетенции традиционной психиатрии.
Что касается частоты встречаемости ноогенных неврозов, то на этот счет имеются данные статистических исследований Нибауэр и Люкас в Вене, Фрэнка М. Бакли в Уорчестере (Массачусетс, США), Вернера в Лондоне, Лангена и Вольхарда в Тюбенгене, Прилла в Вюрцбурге, Попельского в Польше и Нины Толл в Мидлтауне (Коннектикут, США). Данные тестирований согласованно показывают, что примерно 20% неврозов относятся к ноогенным.
<...>
Как известно, Маслоу ввел различение низших и высших потребностей, имея в виду при этом, что удовлетворение низших потребностей является необходимым условиям для того, чтобы были удовлетворены и высшие. К высшим потребностям он причисляет и стремление к смыслу, называя его даже при этом “первичным человеческим побуждением”. Это свелось, однако, к тому, что человек начинает интересоваться смыслом жизни лишь тогда, когда жизнь у него устроена (“сначала пища, потом мораль”). Этому, однако, противоречит то, что мы - и не в последнюю очередь мы, психиатры, - имеем возможность постоянно наблюдать в жизни: потребность и вопрос о смысле жизни возникает именно тогда, когда человеку живется хуже некуда. Свидетельством тому являются умирающие люди из числа наших пациентов, а также уцелевшие бывшие узники концлагерей и лагерей для военнопленных.
Вместе с тем, разумеется, не только фрустрация низших потребностей порождает вопрос о смысле, но и удовлетворение низших потребностей, в частности в “обществе изобилия”. Мы не ошибемся, пожалуй, если усмотрим в этом кажущемся противоречии подтверждение нашей гипотезы, согласно которой стремление к смыслу представляет собой мотив sui generis, который несводим к другим потребностям и невыводим из них (как это уже удалось эмпирически показать Крамбо и Махолику, а также Кратохвилу и Плановой).
Мы встречаемся здесь с феноменом, который я считаю фундаментальным для понимания человека: с самотрансценденцией человеческого существования! За этим понятием стоит тот факт, что человеческое бытие всегда ориентировано вовне на нечто, что не является им самим, на что-то или на кого-то: на смысл, который необходимо осуществить, или на другого человека, к которому мы тянемся с любовью. В служении делу или любви к другому человек осуществляет сам себя. Чем больше он отдает себя делу, чем больше он отдает себя своему партнеру, тем в большей степени он является человеком и тем в большей степени он становится самим собой. Таким образом, он, по сути, может реализовать себя лишь в той мере, в какой он забывает про себя, не обращает на себя внимания.
Здесь необходимо упомянуть один из 90 фактов, полученных в эмпирическом исследовании госпожи Люкас, а именно: оказалось, что среди посетителей Пратера - знаменитого венского парка отдыха и развлечений - объективно измеренный уровень экзистенциальной фрустрации был существенно выше, чем средний уровень у населения Вены (который практически не отличается от аналогичных результатов, полученных и опубликованных американскими и японскими авторами). Другими словами, у человека, который особенно добивается наслаждений и развлечений, оказывается в конечном счете фрустрировано его стремление к смыслу или, говоря словами Маслоу, его “первичные” запросы.
<...>
Вернемся теперь к экзистенциальному вакууму, к чувству отсутствия смысла. Фрейд писал в одном из своих писем: “Когда человек задает вопрос о смысле и ценности жизни, он нездоров, поскольку ни того, ни другого объективно не существует; ручаться можно лишь за то, что у человека есть запас неудовлетворенного либидо”. Я считаю специфически человеческим проявлением не только ставить вопрос о смысле жизни, но и ставить под вопрос существование этого смысла. В частности, привилегией молодых людей является демонстрация своей взрослости прежде всего тем, что они ставят под сомнение смысл жизни, и этой привилегией они более чем активно пользуются.
Эйнштейн как-то заметил, что тот, кто ощущает свою жизнь лишенной смысла, не только несчастлив, но и вряд ли жизнеспособен. Действительно, стремление к смыслу обладает тем, что в американской психологии получило название “ценность для выживания”. Не последний из уроков, которые мне удалось вынести из Освенцима и Дахау, состоял в том, что наибольшие шансы выжить даже в такой экстремальной ситуации имели, я бы сказал, те, кто был направлен в будущее, на дело, которое их ждало, на смысл, который они хотели реализовать. Позднее американские психиатры получили этому подтверждение на материале военнопленных, находившихся в японских, северокорейских и северовьетнамских лагерях. Не должно ли то, что является верным по отношению к отдельным людям, быть верно и по отношению к человечеству в целом? И не должны ли мы в рамках так называемых исследований проблем мира уделить внимание вопросу: не заключается ли единственный шанс человечества на выживание в общей для всех задаче, в одном общем стремлении к одному общему смыслу?
Вспомним, с чего мы начали. У каждого времени свои неврозы - и каждому времени требуется своя психотерапия. Теперь нам известно больше: лишь регуманизированная психотерапия способна понять приметы времени - и ответить на запросы времени. Лишь регуманизированная психотерапия может справиться с деперсонализирующими и дегуманизирующими тенденциями, повсеместно берущими смысл. Так можем ли мы дать сегодняшнему экзистенциально фрустрированному человеку смысл? Ведь мы должны радоваться уже, если его у сегодняшнего человека не отнимают, внедряя в его сознание редукционистские схемы. Достижим ли смысл? Возможно ли вновь оживить утерянные традиции или даже утраченные инстинкты? Или же был прав Новалис, заметивший однажды, что возврата к наивности уже нет, что лестница, по которой мы поднимались, упала?
Попытка дать человеку смысл свелась бы к морализированию. А мораль в старом смысле слова уже доживает свой век. Через какое-то время мы уже не будем морализировать, мы онтологизируем мораль. Добро и зло будут определяться не как нечто, что мы должны делать или соответственно делать нельзя; добром будет представляться то, что способствует осуществлению человеком возложенного на него и требуемого от него смысла, а злом мы будем считать то, что препятствует этому осуществлению.
Смысл нельзя дать, его нужно найти. Процесс нахождения смысла подобен восприятию гештальта. Уже основатели гештальтпсихологии Левин и Вертгеймер говорили о побудительном характере, присущем каждой отдельной ситуации, в которой мы сталкиваемся с действительностью. Вертгеймер зашел даже так далеко, что приписал содержащемуся в каждой ситуации требованию объективный характер. Адорно, впрочем, также ясно говорит: “Понятие смысла включает в себя объективность, несводимую к деятельности”.
Отличает нахождение смысла от восприятия гештальта, на мой взгляд, следующее: в отличие от восприятия просто фигуры, которая бросается нам в глаза на “фоне”, при восприятии смысла речь идет об обнаружении возможности на фоне действительности. И эта возможность всегда единственна. Она преходяща. Однако лишь возможность является преходящей. Если она уже осуществлена, если смысл реализован, то это уже раз и навсегда.
Смысл должен быть найден, но не может быть создан. Создать можно либо субъективный смысл, простое ощущение смысла, либо бессмыслицу. Тем самым понятно и то, что человек, который уже не в состоянии найти в своей жизни смысл, равно как и выдумать его, убегая от чувства утраты смысла, создает либо бессмыслицу, либо субъективный смысл. Если первое происходит на сцене (театр абсурда!), то последнее - в хмельных грезах, в особенности вызванных с помощью ЛСД. В этом случае, однако, это сопряжено с риском пройти в жизни мимо истинного смысла, истинного дела во внешнем мире (в противоположность сугубо субъективному ощущению смысла в себе самом). Это напоминает мне подопытных животных, которым калифорнийские исследователи вживляли электроды в гипоталамус. Когда электрическая цепь замыкалась, животные испытывали удовлетворение либо полового влечения, либо пищевой потребности. В конце концов они научились сами замыкать цепь и игнорировали теперь реального полового партнера и реальную пищу, которая им предлагалась.
Смысл не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть - это орган смысла. Ее можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации.
Совесть принадлежит к числу специфически человеческих проявлений, и даже более чем специфически человеческих, ибо она является неотъемлемой составной частью условий человеческого существования, и работа ее подчинена основной отличительной характеристике человеческого существования - его конечности. Совесть, однако, может и дезориентировать человека. Более того, до последнего мгновения, до последнего вздоха человек не знает, действительно ли он осуществил смысл своей жизни или лишь верит в то, что этот смысл осуществлен. После Петера Вуста в нашем сознании слились “неизвестность и риск”. Пусть даже совесть держит человека в неизвестности относительно того, постигли он смысл своей жизни, такая “неизвестность” не освобождает его от “риска” повиноваться своей совести или по крайней мере прислушиваться к ее голосу.
С упомянутой “неизвестностью” связан, однако, не только этот “риск”, но и смирение. То, что мы даже на нашем смертном одре не узнаем, не вела ли нас наша совесть - орган смысла - по ложному пути, означает также и то, что одному человеку не дано знать, был ли прав другой, поступая по своей совести. Истина может быть лишь одна, однако никто не может похвастаться знанием, что этой истиной обладает именно он и никто другой. Смирение означает также терпимость, однако терпимость не тождественна безразличию; ведь чтобы уважать иные верования, отнюдь не требуется идентифицировать себя с ними.
Мы живем в век распространяющегося все шире чувства смыслоутраты. В такой век воспитание должно быть направлено на то, чтобы не только передавать знания, но и оттачивать совесть так, чтобы человеку хватило чуткости расслышать требование, содержащееся в каждой отдельной ситуации. В век, когда десять заповедей, по-видимому, уже потеряли для многих свою силу, человек должен быть приготовлен к тому, чтобы воспринять 10000 заповедей, заключенных в 10000 ситуаций, с которыми его сталкивает жизнь. Тогда не только сама эта жизнь будет казаться ему осмысленной (а осмысленной - значит заполненной делами), но и сам он приобретет иммунитет против конформизма и тоталитаризма - этих двух следствий экзистенциального вакуума. Ведь только бодрствующая совесть дает человеку способность сопротивляться, не поддаваться конформизму и не склоняться перед тоталитаризмом.
Так или иначе, воспитание больше чем когда-либо становится воспитанием ответственности. А быть ответственным - значит быть селективным, быть избирательным. Мы живем в “обществе изобилия”, средства массовой информации заливают нас потоками стимуляции, и мы живем в век противозачаточных средств. Если мы не хотим утонуть в этом потоке, погрузиться в тотальный промискуитет, то мы должны научиться различать, что существенно, а что нет, что имеет смысл, а что нет, за что отвечать, а за что нет.
Смысл - это всякий раз также и конкретный смысл конкретной ситуации. Это всегда “требование момента”, которое, однако, всегда адресовано конкретному человеку. И как неповторима каждая отдельная ситуация, так же уникален и каждый отдельный человек.
Каждый день и каждый час предлагают новый смысл, и каждого человека ожидает другой смысл. Смысл есть для каждого, и для каждого существует свой особый смысл.
Из всего этого вытекает, что смысл, о котором идет речь, должен меняться как от ситуации к ситуации, так и от человека к человеку. Однако смысл вездесущ. Нет такой ситуации, в которой нам бы не была предоставлена жизнью возможность найти смысл, и нет такого человека, для которого жизнь не держала бы наготове какое-нибудь дело. Возможность осуществить смысл всегда уникальна, и человек, который может ее реализовать, всегда неповторим. В логотерапевтической литературе имеются публикации Брауна, Касциани, Крамбо, Дан-сарта, Дурлака, Кратохвила, Люкас, Лансфорда, Мэйсона, Мейера, Мэрфи, Плановой, Попельского, Ричмонда, Робертса, Руха, Сэлли, Смита, Ярнела и Янга, из которых следует, что возможность найти в жизни смысл не зависит от пола, от интеллекта, от уровня образования, от того, религиозны мы или нет, и если да, то какую веру исповедуем. Перечисленными авторами было также показано, что нахождение смысла не зависит от характера человека и от среды.
Ни один психиатр и ни один психотерапевт - в том числе логотерапевт - не может указать больному, в чем заключается смысл. Он вправе, однако, утверждать, что жизнь имеет смысл и даже, более того, что она сохраняет этот смысл в любых условиях и при любых обстоятельствах благодаря возможности найти смысл даже в страдании. Феноменологический анализ неискаженного непосредственного переживания, которое мы можем наблюдать у простого “человека с улицы”, переведя его затем на язык научной терминологии, помогает увидеть, что человек не только ищет смысл в силу своего стремления к смыслу, но и находит его, а именно тремя путями. Во-первых, он может усмотреть смысл в действии, в создании чего-либо. Помимо этого, он видит смысл в том, чтобы переживать что-то, он видит смысл в том, чтобы кого-то любить. Но даже в безнадежной ситуации, перед которой он беспомощен, он при известных условиях способен видеть смысл. Дело в позиции и установке, с которой он встречает свою судьбу, которой он не в состоянии избежать или изменить. Лишь позиция и установка дают ему возможность продемонстрировать то, на что способен один лишь человек: превращение, преображение страдания в достижение на человеческом уровне. Один студент-медик из Соединенных Штатов писал мне: “Недавно умер один из лучших моих друзей, потому что он не смог найти в жизни смысл. Сейчас я знаю, что, если бы он был жив, я смог бы, пожалуй, помочь ему средствами логотерапии. Его уже нет, но сама его смерть будет теперь всегда побуждать меня оказывать помощь всем тем, кто в ней нуждается. Я думаю, что не может быть более глубинного мотива. Несмотря на мое горе, вызванное смертью друга, несмотря на мое чувство вины в этой смерти, его существование - и его "уже-не-существование" наполнено смыслом. Если мне когда-нибудь достанет силы работать врачом и эта ответственность будет мне по плечу, значит, он умер не напрасно. Больше всего на свете я хочу одного: не допустить, чтобы эта трагедия случилась еще раз - случилась с другим”.
В жизни не существует ситуаций, которые были бы действительно лишены смысла. Это можно объяснить тем, что представляющиеся нам негативными стороны человеческого существования - в частности, трагическая триада, включающая в себя страдание, вину и смерть - также могут быть преобразованы в нечто позитивное, в достижение, если подойти к ним с правильной позиции и с адекватной установкой.
И все же дело доходит до экзистенциального вакуума. И это - в сердце общества изобилия, которое ни одну из базовых, по Маслоу, потребностей не оставляет неудовлетворенной. Это происходит именно оттого, что оно только удовлетворяет потребность, но не реализует стремление к смыслу. “Мне 22 года, - писал мне один американский студент, - у меня есть ученая степень, у меня шикарный автомобиль, я полностью независим в финансовом отношении, и в отношении секса и личного престижа я располагаю большими возможностями, чем я в состоянии реализовать. Единственный вопрос, который я себе задаю, - это какой во всем этом смысл”.
Общество изобилия порождает и изобилие свободного времени, которое хоть, по идее, и представляет возможность для осмысленной организации жизни, в действительности лишь еще сильнее способствует проявлению экзистенциального вакуума. Мы, психиатры, имеем возможность наблюдать это на примере так называемых “воскресных неврозов”. И этот избыток свободного времени, по всей видимости, увеличивается. Институт демоскопии в Алленсбахе был вынужден констатировать, что если в 1952 г. время в воскресенье тянулось слишком медленно для 26 % опрошенных, то сегодня уже для 37 %. Тем самым понятно и сказанное Джерри Манделем: “Техника избавила нас от того, чтобы мобилизовывать все наши способности на борьбу за существование. Мы создали государство всеобщего обеспечения, которое гарантирует каждому сохранение жизни без личных усилий с его стороны. Если однажды дойдет до того, что благодаря технике 15 % американских рабочих фактически смогут обслуживать потребности целой нации, перед нами встанут две проблемы: кто должен принадлежать к этим 15 % работающих и что будут делать остальные со своим свободным временем - и с потерей смысла их жизни? Может быть, логотерапия сможет сказать Америке следующего столетия больше, чем она уже дала Америке этого столетия”.
К сожалению, здесь и сегодня проблема выглядит иначе. Нередко избыток свободного времени является следствием безработицы. Уже в 1933 г. я описал картину болезни при “неврозе безработицы”. При отсутствии работы жизнь кажется людям бессмысленной, а сами они считают себя бесполезными. Их угнетает не безработица как таковая, а ощущение смыслоутраты. Человек живет не единым пособием по безработице.
В отличие от тридцатых годов сегодняшний экономический кризис вызван кризисом энергетическим: мы с ужасом обнаружили, что источники энергии не являются неисчерпаемыми. Я надеюсь, что меня не сочтут легкомысленным, если я рискну здесь утверждать, что энергетический кризис и сопутствующее ему уменьшение роста промышленности и есть единственный серьезный шанс для нашего фрустрированного стремления к смыслу. У нас есть шанс осмыслить самих себя. В век общества изобилия большинство людей имеют достаточно средств для жизни, однако многим людям совершенно неизвестно, ради чего им жить. Теперь же вполне возможным становится смещение акцентов от средств к жизни на жизненные цели, на смысл жизни. И в отличие от источников энергии этот смысл неисчерпаем, вездесущ.
Какое, однако, мы имеем право утверждать, что жизнь никогда и ни для кого не перестает иметь смысл? Основанием для этого служит то, что человек в состоянии даже безвыходную ситуацию превратить в победу, если рассматривать ее под человеческим углом зрения. Поэтому даже страдание заключает в себе возможность смысла. Само собой разумеется, что речь здесь идет только о ситуациях, которые нельзя устранить, нельзя избежать и нельзя изменить, о страдании, которое не может быть устранено. Как врач, я, конечно, имею в виду прежде всего неизлечимые болезни, неоперируемые раковые опухоли.
Осуществляя смысл, человек реализует сам себя. Осуществляя же смысл, заключенный в страдании, мы реализуем самое человеческое в человеке. Мы обретаем зрелость, мы растем, мы перерастаем самих себя. Именно там, где мы беспомощны и лишены надежды, будучи не в состоянии изменить ситуацию, - именно там мы призваны, ощущаем необходимость измениться самим. И никто не описал это точнее, чем Иегуда Бэкон, который попал в Освенцим еще ребенком и после освобождения страдал от навязчивых представлений: “Я видел похороны с пышным гробом и музыкой - и начинал смеяться: не безумцы ли - устраивать такое из-за одного-единственного покойника? Если я шел на концерт или в театр, я обязательно должен был вычислить, сколько потребовалось бы времени, чтобы отравить газом всех людей, которые там собрались, и сколько одежды, сколько золотых зубов, сколько мешков волос получилось бы при этом”. И далее Иегуда Бэкон спрашивает себя, в чем мог заключаться смысл тех лет, которые он провел в Освенциме: “Подростком я думал, что расскажу миру, что я видел в Освенциме, в надежде, что мир станет однажды другим. Однако мир не стал другим, и мир не хотел слышать об Освенциме. Лишь гораздо позже я действительно понял, в чем смысл страдания. Страдание имеет смысл, если ты сам становишься другим”.

Работы Виктора Франкла -

Франкл Виктор Эмиль (1905-1997) - австрийский психиатр и психолог экзистенциальной ориентации; создатель логотерапии.
В. Франкл пытался ответить что есть экзистенциальные потребности человека, он считал:
"Человек не для того здесь, на этой планете, чтобы наблюдать и отражать самого себя, он здесь для того, чтобы, познавая себя, поступаться собой, чтобы, познавая и любя, отдавать себя".
Наряду с А. Маслоу, К. Роджерсом, Ш. Бюлером, Р. Мэйем, С. Джурарду, В. Франкл сформулировал методические позиции Гуманистической психологии в следующих посылках:
1. Человек целостен.
2. Ценны не только общие, но и индивидуальные случаи.
3. Главной психологической рреальностью являются переживания человека.
4. Человеческая жизнь - единый процесс.
5. Человек открыт к самореализации.
6. Человек не детерминирован только внешними ситуациями.
Смысл не субъективен, человек не изобретает его, а находит его в мире, в объективной действительности, при этом смысл требует своей реализации. Конечной причиной всегда является цель и смысл, и это утверждение должно в наше время обосновываться с научной позиции.

Человек, по мнению В. Франкла, не привязан к среде и инстинктам, а открыт миру. Человеческое существование характеризуется преодолением границ среды обитания вида Homosapiens. «Человек стремится и выходит за пределы, в мир, и действительно достигает его – мир наполненный другими людьми и общением с ними, смыслами и их реализацией» (с.54).
Цель существования человека не восстановление и сохранение чувства внутреннего существования для цели осуществления влечений и удовлетворения потребностей в реальности, а в их базовом стремлении человека найти и осуществить смысл и цель. Осуществление смысла и цели человека – это его самоактуализация в внешнем и своем внутреннем мире путем увлеченностью своей работой.
Если у З.Фрейда принцип наслаждения приводит к разрядке напряжения, полному гомеостатическому удовлетворению сводит желания индивида к нулю, то Шарлотта Бюлер считает, что наслаждение имеет направленность на создание цели и ценностей.
По убеждению В. Франкла, принцип наслаждения в конечном счёте разрушает сам себя. Чем больше человек стремиться к наслаждению, тем больше он отдаляется от цели. «Само стремление к наслаждению лежит в основе многих сексуальных неврозов. Оргазм и потенция нарушаются, когда они превращаются в цель. В особенности это случается тогда, как нередко бывает, чрезмерное желание сочетается с чрезмерным вниманием. <..> В норме наслаждение никогда не является целью человеческих стремлений. Оно является и должно оставаться результатом, точнее, побочным эффектом достижения цели. Достижение цели создает причину счастья, счастье вытекает из неё автоматически и спонтанно. И поэтому незачем стремиться к счастью, незачем о нём беспокоится, если у нас есть основания для него. <..> Успех и счастье должны прийти сами, и чем меньше о них думать, тем это более вероятно» (с.55-56).
Стремление человека к смыслу и цели является целью человеческих устремлений и предпосылкой для этого является определённая степень могущества , например финансовые возможности. Если есть непреодолимые препятствия к стремлению и осуществлению смысла и цели, то человек либо довольствуется властью (социальным статусом) , либо нацеливается на наслаждение.

В.Франкл в своей книге «человек в поисках смысла» пишет:
«Смысл не только должен, но и может быть найден , и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть – это орган смысла. Её можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроится в любой ситуации (с.38).
О смысле смерти
"Как часто мы слышим доводы о том, что смерть в конечном счете делает жизнь полностью бессмысленной...Если бы мы были бессмертны, мы бы спокойно могли откладывать каждый свой поступок на какое угодно время. ...Жизнь превосходит себя не в "длину" - в смысле самовоспроизводства, а в "высоту"- путем реализации ценностей - или в "ширину" - воздействуя на общество...Бытие человека представляет собой ответственность, вытекающую из конечности его жизни....
О смысле жизни
Человек несет ответственность за осуществление смысла своей жизни.
. " из всего выше сказанного видно, что жизнь никогда не кончается сама по себе и что воспроизводство жизни никогда не является её смыслом; скорее жизнь приобретает смысл в других, не биологических сферах: интеллектуальной, этической, эстетической и т.п."(с.196).
О смысле страдания
Франкл выделяет три группы ценностей с которыми сталкивается человек: творчества (труд), переживания (любовь), отношения (страдание). "Всё время, пока причиной нашего страдания является то, чего быть не должно, мы остаемся в состоянии напряжения, как бы разрываясь между тем, что есть в действительности с одной стороны, и тем, что должно быть, - с другой. И только в подобном состоянии мы способны сохранять в своём представлении свой идеал"(с.223).
Смысл неизбежного страдания в том, что оно должно быть принято и может быть превращено в нечто осмысленное, превратить приговор судьбы в достижение. "Страдание - это лишь один аспект того, что я называю "трагической триадой " человеческого существования. Эта триада состоит из боли, вины и смерти" (с.302).
Смысл страдания в том, что оно не должно находится в экзистенциальном вакууме, а в осуществлении жизненного смысла человека, несмотря даже на неудачу (даже в последнее мгновение. перед лицом смерти).
[Экзистенциальный вакуум – это ощущение внутренней пустоты, формирующееся у человека в результате бегства или отказа от жизненных целей, уникальных смыслов и личных ценностей по Франклу «Переживание бездны»].
"Человек может подняться над самим собой, вырасти выше себя - даже в последнее мгновение - таким образом внести смысл даже в потерянную прошлую жизнь" (с.305). Страдание "может иметь смысл, если оно меняет к лучшему тебя самого". (с.306).
О смысле труда
О смысле труда нельзя сомневаться, так как труд и дела человеческие вытекают из осознание ответственности своей жизненной задачи. или миссии. "Если и существуют случаи, когда выбранная работа не приносит человеку удовлетворения, то виноват сам человек, а не работа. Работа сама по себе не делает человека нужным и незаменимым; она лишь представляет ему возможность стать таковым."(с. 233).
О смысле любви
Неповторимость человека заключается в той неповторимости отношений "двоих", то есть интимной общности одного человека с другим. Человеку предоставляется "манна небесная" - "путь любви, или правильнее сказать, путь быть любимым. Без какого-либо собственного вклада, без какого бы то ни было усилия или труда - по милости божьей, так сказать, - человек получает то, что возможно лишь при реализации его своеобразия и неповторимости.<..> Любовь не заслуживают, любовь - это просто милость, ...это волшебство. ...любовь значительно увеличивает полноту восприятия ценностей" (с.245).
Любовь по Франклу - это прикосновение к чужому "Я", к личности любимого к трем способам отношения к ней. "Самый примитивный подход относится к самому внешнему слою: это сексуальное отношение. Физическая внешность другого человека оказывается сексуально возбуждающей...<..> На ступеньку выше стоит эротическое отношение" (с.246) .
Эротическое отношение - это передача сексуальных эмоций, художественное изображение секса и обнажённого тела.
. "Эротика проникает в следующий, более глубокий слой, входит уже в психическую сферу другого человека. Такое отношение к партнеру, рассматривается как одна из фаз взаимоотношений с ним, соответствует тому, что мы называем "сильным увлечением". Физические качества партнера возбуждают нас сексуально, но в тоже время мы "увлечены" и другими психическими - его достоинствами. Увлеченный человек находится уже не просто в состоянии физического возбуждения; скорее возбуждается его собственно психологическая эмоциональность - она возбуждается особой (но не единственной в своём роде) психической организацией партнера, скажем, какими-то конкретными чертами его характера. Итак, чисто сексуальное отношение направлено на физическую сущность партнера и не способно идти дальше этого уровня.
Эротическое отношение, "отношение увлеченности", направлено на физическую сущность партнера (на передачу сексуальных эмоций, художественное изображение секса и обнаженного тела), но оно не проникает в сердце другого человека. это делается только на третьем уровне отношений: на уровне самой любви. Любовь (в самом узком смысле этого слова) представляет конечную стадию эротического отношения (в самом широком смысле этого слова), так как только она проникает наиболее глубоко в личностную структуру партнера. Любовь представляет собой вступление во взаимоотношения с другим человеком как с духовным существом. Духовная близость партнеров является наивысшей достижимой формой партнерства" (с.246-247).
Духовная близость это когда люди имеют схожие интересы и жизненные цели, увлекаются одними и теми же книгами, примерно одинаково оценивают людей и события. А душевная близость это способность чувствовать и разделять переживания друг друга.
"Духовная близость партнеров является наивысшей достижимой формой партнерства. Тому, кто любит, уже не достаточно больше для возбуждения соответствующего физического и эмоционального состояния - его по-настоящему затрагивает только духовная близость партнера. Любовь таким образом является вхождением в непосредственные отношения с личностью любимого, с его своеобразием и неповторимостью.
Духовное ядро является носителем тех психических и телесных характеристик, которые привлекают эротически и сексуально расположенного человека... Этот другой человек "имеет" любимый, а то, чем является он сам....единственный в своем роде, незаменимый и не сравнимый ни с кем" (с.247).

О совести
"Совесть принадлежит к числу специфических человечески проявлений, и даже более чем специфически человеческих, ибо она является неотъемлемой составной частью условий человеческого существования, и работа её починена основной отличительной характеристики человеческого существования – его конечности. Совесть, однако, может и дезориентировать человека . Более того до последнего мгновения, до последнего вздоха человек не знает, действительно ли он осуществил смысл своей жизни или лишь верит в то, что этот смысл осуществлен» (с.38).
Истоки совести исходят к бессознательному. В том смысле совесть можно назвать также иррациональной; она алогична или, ещё точнее, дологична и интуитивна. Интуитивна по своей сущности и любовь , ведь и она тоже усматривает то, чего ещё нет. В отличие от совести, однако, любви открывается не то, что должно быть, а то ещё не существующее, что может быть. Любовь видит и раскрывает возможную ценностную перспективу в любимом. Она тоже своим духовным взором предвосхищает нечто: те ещё не реализованные личностные возможности, которые кроются в любимом человеке.
Но совесть и любовь равны друг другу не только в том, что и та и другая имеют дело не с действительностью, а лишь с возможностью; не только в той заранее очевидной особенности, что и та, и другая могут действовать лишь интуитивною. ... Как совесть, так и любовь имеют дело с абсолютно индивидуальным бытием (c.97-98).
О судьбе
Страдание и горе являются частью жизни, как судьба и смерть. Ни одно из них нельзя вырвать из жизни. не разрушая её смысла. <..> Ибо лишь под ударами молота судьбы, в горниле страданий обретает жизнь свои содержание и форму.
Таким образом, судьба которую переживает человек, имеет двоякий смысл: он должен её формировать, где это возможно, и – где это необходимо – достойно принимать её, терпеть. <..>
В месте с тем человек должен остерегаться соблазна преждевременно сложить оружие, сдаться, слишком легко приняв ситуацию за судьбу и склонив голову перед всего лишь мнимой своей участью. Лишь когда он не имеет более возможности реализовать свои ценности. Лишь когда он не имеет болев возможности реализовывать созидательные ценности. Когда под рукой действительно нет средств, чтобы воздействовать на судьбу, тогда лишь наступает время реализовывать ценности отношения («оставаться духовно живым», чтобы не впасть в апатию), тогда лишь ему наступает время «взвалить на себя крест» (с.227).
О скуке
«Шопенгауэр, как известно, с сожалением отмечал, что жизнь человека «болтается между тревогой и скукой». В действительности и то, и другое полно глубокого смысла. Скука – это постоянное напоминание. Что приводит к скуке? Бездействие. Но деятельность существует не для того, чтобы спасаться от скуки; скорее скука существует для того, чтобы мы бежали от бездействия и должным образом оценили смысл нашей» (с. 224-225).

Литература:
1.Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник М.: Прогресс, 1900.