Картина совещание в филях. Военный совет в Филях: «один час решает судьбу отечества

Предпосылки совета

26 августа (7 сентября) 1812 года состоялось одно из самых кровопролитных сражений XIX века. Значение для нашей истории трудно переоценить. Победа в ней спасла бы Москву от разорения и пожара, а поражение могло подчинить Россию воле Наполеона, но 12-часовой бой завершился неопределенным итогом: не было ни явных победителей, ни явных побежденных. Сам французский император в своих мемуарах охарактеризовал результат Бородинского сражения так: «Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми…».

После долгих недель почти безостановочного отступления, изматывающих арьергардных боев, оставления городов решительное и ожесточенное противостояние на Бородинском поле подняло дух Русской армии. Многие были готовы продолжить сражение на следующий день… Но общая ситуация складывалась так, что не был уверен в успехе в случае возобновления генерального сражения ввиду того, что наличествующие под его командованием войска понесли серьезные потери, нуждались в отдыхе и частично в реорганизации - нужно было заменить многих погибших и выбывших по ранению командиров, а из рескрипта от 24 августа (5 сентября) ему было известно, что в самое ближайшее время рассчитывать на получение столь нужных в тот момент пополнений нельзя. Позиция между Филями и Воробьевыми горами, выбранная начальником Главного штаба Русской армии Л. Л. Беннигсеном, была раскритикована группой военачальников во главе с М. Б. Барклаем де Толли.

А.К.Саврасов. "Изба совета в Филях"

Совет

Для окончательного решения о дальнейших действиях М. И. Кутузов созвал военный совет в селе Фили. Местом заседания совета стала изба крестьянина Михаила Фролова. Вечером 1 (13) сентября собрались участники совета. В их числе были М. Б. Барклай де Толли, Д. С. Дохтуров, Л. Л. Беннигсен, Н. Н. Раевский, Ф. П. Уваров, А. П. Ермолов, А. И. Остерман-Толстой и другие.

Большинство присутствующих полководцев разделяло мнение солдат о необходимости дать еще одно сражение Наполеону. По давней воинской традиции первое слово всегда предоставлялось младшему по званию, но Михаил Илларионович в этот раз нарушил ее и сначала дал слово Барклаю де Толли, который высказался за продолжение отступления. Именно ему принадлежат слова, которые очень хотел услышать Кутузов и которые иногда приписывают ему самому: «Сохранив Москву, Россия не сохранится от войны, жестокой, разорительной. Но сберегши армию, еще не уничтожаются надежды Отечества».

Споры на совете разгорелись жаркие, вопрос был принципиальный, а к единому мнению генералы прийти не смогли. Решение принял сам главнокомандующий: армию нужно во что бы то ни стало сохранить для продолжения борьбы, Москву придется оставить.

Послесловие

После совета в Филях Русская армия двинулась в сторону Москвы. Войска думали, что идут в обход на место нового решительного боя, но вскоре все прояснилось. С горечью, но в полном порядке проходили полки через Москву на Рязанскую дорогу. История полностью подтвердила гениальность решения Кутузова. Армия была сохранена, через месяц враг покинул Москву, а к концу года с русской земли были выбиты последние французские оккупанты.

Интересная судьба сложилась у дома крестьянина Михаила Фролова, где проходил военный совет. В 1868 году изба сгорела, но была восстановлена в 1887 году. Внешний вид «Кутузовской избы», как называли ее местные жители, сохранился благодаря тому, что был запечатлен А. К. Саврасовым в этюдах. Куда более известна картина А. Д. Кившенко «Военный совет в Филях в 1812 году», но написана она была уже после пожара. С 1962 года это филиал музея-панорамы «Бородинская битва».

Интерес к событиям 1812 года не затихает в нашей стране долгие годы. Особую роль в этом играет просветительская деятельность Российского военно-исторического общества, которое постоянно возвращается к этим событиям в своих делах. Ежегодно организуются военно-исторические лагеря «Бородино», где собираются молодые люди со всей страны; готовятся специальные выставки, программы, организуются выступления реконструкторских клубов. Приглашаем принять участие! Подробности вы можете узнать в разделе «Афиша» .

Когда Наполеону доложили об отходе русской армии, то это сообщение не побудило его к энергичным действиям. Император был в состояние апатии. К тому же наступательные возможности "Великой армии" были сильно подорваны: лучшие части французской пехоты, которые входили в корпуса Даву, Нея и Жюно, понесли большие потери у Семёновских флешей. Особенно тяжёлые потери понесла французская кавалерия. Только 31 августа Наполеон решил сообщить Европе о новой "блистательной победе" (для этого выпустили восемнадцатый бюллетень). Он преувеличит масштаб своего "успеха", заявит, что русские имели численное превосходство - 170 тыс. человек (позднее заявит, что он с 80 тыс. армией атаковал "русских, состоявших в 250 000, вооружённых до зубов и разбил их..."). Для того, чтобы доказать свой успех Наполеону надо было вступить в Москву. Ней предлагал отойти к Смоленску, пополнить армию, укрепить коммуникации. Отказался Наполеон и от предложения Мюрата немедленно возобновить битву.

Обмануть европейскую общественность было легче, чем армию. "Великая армия" восприняла Бородинский бой скорее как поражение, упадок духа солдат и офицеров отметили многие из окружения Наполеона. Победить русскую армию в генеральном сражении не удалось, она отошла в полном порядке, и это грозило новыми битвами в ближайшем будущем, потери были ужасные.

Кутузов также не имел возможности немедленно перейти в наступление, армия была обескровлена. Он решил отойти к Москве и получив подкрепления, дать новое сражение неприятелю. Прибыв в Можайск, Кутузов не обнаружил там ни подкреплений, ни боеприпасов, ни подвод, лошадей, шанцевого инструмента, которые он запрашивал у военного губернатора Москвы Ростопчина. Кутузов написал губернатору письмо, где выразил крайнее удивление по этому поводу и напомнил, что речь идёт "о спасении Москвы".

27-28 августа (8-9 сентября) 1812 года Платов вел арьергардный бой. Он не смог удержаться западнее Можайска и к концу дня стал отходить под напором кавалерии Мюрата. Он закрепился у деревни Моденова и Кутузов был вынужден усилить арьергард двумя бригадами пехоты из 7-й и 24-й дивизий, тремя егерскими полками, остальной частью 1-го кавалерийского корпуса, 2-м кавалерийским корпусом и артиллерийской ротой. Кутузов, недовольный действиями Платова, поменял его на Милорадовича, который к этому моменту был командующим 2-й армии вместо выбывшего Багратиона.

28 августа (9 сентября) Кутузов объявил благодарность всем войскам, которые участвовали в Бородинском сражении. В приказе по армии говорилось о любви к отечеству, свойственной русским воинам храбрости и выражалась уверенность, что "нанеся ужаснейшее поражение врагу нашему, мы дадим ему с помощью божией конечный удар. Для сего войска наши идут навстречу свежим войскам, пылающим тем же рвением сразиться с неприятелем". 28-29 августа Кутузов распределил ратников ополчения между войсками 1-й и 2-й армий. Д. И. Лобанову-Ростовскому, который с началом Отечественной войны 1812 г. был назначен воинским начальником на территории от Ярославля до Воронежа, главнокомандующий отдал приказ направить к Москве все имеющиеся в его распоряжении резервы. А. А. Клейнмихель должен был привести три полка, которые формировались в Москве. Кроме того, Кутузов отправил приказ генерал-майору Ушакову в Калугу о немедленной отправке в Москву 8 батальонов пехоты и 12 эскадронов конницы.

29 августа Кутузов сообщил императору Александру, что сражение выиграно, но "чрезвычайные потери" и ранения "самых нужных генералов", вынуждают его отступить по Московской дороге. Главнокомандующий уведомил государя, что вынужден отступать и далее, так как не получил подкреплений. Кутузов рассчитывал увеличить армию на 40-45 тыс. штыков и сабель. Однако он не знал, что император, не уведомив его, запретил Лобанову-Ростовскому и Клейнмихелю передавать в его распоряжение резервы до особого приказа. Император ещё до начала Бородинского сражения приказал Лобанову-Ростовскому направить формируемые в Тамбове и Воронеже полки к Воронежу, а Клейнмихелю - в Ростов, Петров, Переяславль-Залесский и Суздаль. Кроме того, войска отправленные из Петербурга двинули в Псков и Тверь, а не в Москву. Это говорит о том, что Александр I больше заботился о судьбе Петербурга, а не Москвы. Его приказы объективно вели к срыву обороны древней столицы Русского государства. Кутузов не знал об этих распоряжениях и строил свои планы в расчёте на прибытие резервных войск.

28 августа главные силы русской армии сделали переход от деревни Землино к селению Крутицы. Арьергард с боем отходил за основными силами, русские войска сражались с авангардом Мюрата. Бой длился с рассвета до 5 часов вечера, когда стало известно об успешном отходе армии. К 30 августа армия совершила новый переход и стала на ночлег у Никольского (Большой Вяземы). Арьергард и в этот день отходил с боем. Кутузов отправил за деревню Мамонову (там Беннигсен выбрал позицию для сражения) начальника инженеров 1-й Западной армии Христиана Ивановича Труссона с инструментом для крепостных работ. Кутузов также отправил Ростопчину несколько писем, повторяя прежние просьбы, главнокомандующий требовал немедленно прислать все орудия, которые есть в Московском арсенале, боеприпасы, лопаты и топоры.

В этот же день Кутузову пришел рескрипт Александра от 24 августа, где было сказано, что полки Лобанова-Ростовского не будут присоединены к действующей армии, они будут использованы для подготовки нового рекрутского набора. Император обещал поставку рекрутов по мере их подготовки и московские войска, численность которых якобы была доведена Ростопчиным до 80 тыс. человек. Это был серьёзный удар по планам Кутузова, но он ещё надеялся отстоять город. 31 августа армия получила приказ двигаться к Москве и остановиться, занять позицию в трёх верстах от неё. Кутузов сообщил Милорадовичу, что под Москвой "должно быть сражение, решающее успехи кампании и участь государства".

1 (13) сентября русская армия подошла к Москве и расположилась на позиции выбранной Беннигсеном. Правый фланг позиции упирался в изгиб Москвы-реки у деревни Фили, центр позиции находился впереди села Троицкое, а левый фланг примыкал к Воробьевым горам. Протяженность позиции была около 4 км, а её глубина 2 км. Позицию стали деятельно готовить к предстоящей битве. Но, когда Барклай де Толли и некоторые другие генералы ознакомились с позицией и они её подвергли резкой критике. По их мнению, позиция была крайне неудобной для сражения. Решимость Кутузова дать второе сражение "Великой армии" Наполеона была поколеблена. К тому же были получены известия об обходном маневре противника - значительные французские силы шли к Рузе и Медыни. Прикрывавший это направление отряд Винцингероде силами трех казачьих, одного драгунского и нескольких пехотных полков сдерживал врага у Звенигорода несколько часов, затем был вынужден отступить.

Кутузов не имея возможности отделить от армии значительные силы для выдвижения навстречу совершающим обходной маневр вражеским корпусам, ждал подхода обещанного Московского ополчения (Московской дружины). Однако имевшихся в его распоряжении ополченцев Ростопчин направил в действующую армию ещё до Бородинского сражения, больше людей у него не было, губернатор просто не известил об этом главнокомандующего.

Совет в Филях и оставление Москвы

1 (13) сентября был собран военный совет, который был должен решить судьбу Москвы. В Филях собрались военный министр Барклай де Толли, начальник Главного штаба 1-й Западной армии Ермолов, генерал-квартирмейстер Толь, генералы Беннингсен, Дохтуров, Уваров, Остерман-Толстой, Коновницын, Раевский, Кайсаров. Милорадовича на совещании не было, т. к. он не мог оставить арьергард. Кутузов поднял вопрос о том, стоит ли ожидать врага на позиции и дать ему сражение или отдать Москву без боя. Барклай де Толли ответил, что в позиции, где стоит армия, сражение принять невозможно, поэтому необходимо отступить по дороге на Нижний Новгород, где соединяются южные и северные губернии. Мнение командующего 1-й армией поддержали Остерман-Толстой, Раевский и Толь.

Генерал Беннигсен, который выбрал позицию под Москвой, считал её удобной для сражения и предложил ждать врага и дать ему бой. Его позицию поддержал Дохтуров. Коновницын, Уваров и Ермолов были согласны с мнением Беннигсена дать бой под Москвой, но считали выбранную позицию невыгодной. Они предложили активную стратегию боя - самим идти на врага и атаковать его с ходу.

Фельдмаршал Кутузов (светлейший князь 30 августа (11 сентября) был произведён в генерал-фельдмаршалы) подвел итог совещанию и сказал, что с потерей Москвы не потеряна ещё Россия и его первая обязанность сберечь армию, соединиться с подкреплениями. Он приказал отходить по Рязанской дороге. Кутузов взял всю ответственность за этот шаг на себя. Учитывая стратегическую обстановку и целесообразность, это был тяжёлый, но верный шаг. Каждый новый день вёл к усилению русской армии и к ослаблению сил Наполеона.

Александр не был удовлетворён решением Кутузова, но сам не решился снять его с поста главнокомандующего. Он передал вопрос об оставлении Москвы на рассмотрение Комитета министров. Однако на заседании Комитета министров 10 (22) сентября, где обсуждался рапорт Кутузова, ни у кого из министров не возникло вопроса о смене главнокомандующего. Некоторые генералы также были недовольны действиями Кутузова. Беннигсен отправил Аракчееву письмо, где выразил своё несогласие с решением главнокомандующего. Он стал центром всех интриг против Кутузова. Барклай де Толли считал, что генеральное сражение необходимо было дать раньше - у Царева-Займища и был уверен в победе. А в случае неудачи надо было отводить войска не на Москву, а к Калуге. Выражал своё недовольство и Ермолов. Он обвинял Кутузова в лицемерии, считая, что "князь Кутузов показывал намерение, не доходя Москвы, собственно для спасения её дать ещё сражение... в действительности же он вовсе не помышлял об этом". Мнение Ермолова о двуличии Кутузова популярно в исторической литературе до настоящего времени.

В ночь с 1 на 2 сентября французский авангард был на подступах к Москве. Вслед за ним в 10-15 км шли основные силы французской армии. Русский арьергард на рассвете 2 сентября был в 10 км от старой столицы. Около 9 часов французские войска ударили по войскам Милорадовича и к 12 часам оттеснили его к Поклонной горе. Милорадович занял ту линию, на которой до этого стояли основные силы. В это время русская армия проходила по Москве. Первая колонна шла через Дорогомиловский мост и центр города, вторая - через Замоскворечье и Каменный мост. Затем обе колонны направились на Рязанскую заставу. Вместе с армией уходили горожане (из 270 тыс. населения города осталось не более 10-12 тыс. человек), обозы с ранеными - на пяти тысячах подвод были эвакуированы около 25 тысяч человек (часть тяжелораненых не успели вывезти из города). Кутузов через Ермолова передал Милорадовичу указание всеми средствами удерживать противника до вывоза из Москвы раненых, обозов и артиллерии.

Арьергард с трудом сдерживал неприятеля. Особенно Милорадовича беспокоил тот факт, что отряд Винцингероде не смог удержать войска генерала Богарне и противник вышел к Москве-реке и мог оказаться в городе раньше, чем русский арьергард. Получив приказ Кутузова сдерживать врага, Милорадович отправил к Мюрату парламентера - штаб-ротмистра Акинфова. Он предложил королю Неаполитанского королевства остановить наступление французского авангарда на четыре часа, чтобы дать возможность русским войскам и населению покинуть город. В ином случае, Милорадович обещал вести боевые действия в самом городе, что могло привести к сильным разрушениям и пожару. Мюрат принял условие Милорадовича и остановил наступление. Милорадович сообщил об этом Кутузову и предложил Мюрату продлить перемирие до 7 часов утра 3 сентября. Французы согласились и с этим условием. Видимо, противник не хотел разрушать город, где собирался остановиться на длительное время и вызвать излишнее раздражение у русских в преддверии мира (Наполеон был уверен, что вскоре начнутся переговоры о мире). В результате русская армия смогла спокойно завершить отход.

2 (14) сентября Наполеон прибыл на Поклонную гору и долго смотрел на город через зрительную трубу. Затем он отдал приказ о вступлении войск в город. Французский император остановился у Камер-коллежского вала в ожидании делегации горожан с ключами от Москвы. Однако вскоре ему доложили, что город пуст. Это очень удивило императора. Он отлично помнил встречи (похожие на праздник), которые ему устраивали в Милане, Вене, Берлине, Варшаве и других городах Европы. Гробовое молчание и пустота огромного города были знаком, который предвещал ужасный конец "Великой армии".

Перед Москвою. Ожидание депутации бояр. Наполеон на Поклонной горе. Верещагин (1891—1892).

Французский авангард вступил в город одновременно с русским арьергардом. В это же время из города выходили последние части основных сил русской армии. В этот момент люди услышали несколько артиллерийских выстрелов в городе. Эти выстрелы были сделаны по воротам Кремля по приказу Мюрата - в крепости засела горстка русских патриотов, которые обстреляли французов. Французские артиллеристы пробили ворота, безымянные защитники погибли. К концу дня все городские заставы были заняты неприятелем.

Ростопчин и русское командование не успело вывезти из города огромные запасы оружия, боеприпасов и продовольствия. Смогли эвакуировать только небольшую часть. Успели сжечь до половины всего пороха и взорвать артиллерийские боеприпасы, патроны топили в реке. Подверглись уничтожению и склады с продовольствием и фуражом (барки с хлебом топили). Военного имущества ликвидировали на огромную сумму - 4,8 млн. рублей. Хуже всего было то, что почти все запасы оружия, которые находились в Кремлевском арсенале-цейхгаузе, остались врагу. Французам досталось 156 пушек, около 40 тыс. годных ружей и др. оружие, боеприпасы. Это позволило французской армии пополнить недостаток вооружений и боеприпасов, который они испытывали после Бородинского сражения.

В Европе восприняли известие о вступлении "Великой армии" в Москву, как верный признак поражения Российской империи в войне с наполеоновской Францией. Часть придворных стала ратовать за мир с Наполеоном. В частности, за мир выступал великий князь Константин Павлович.

Красный угол

Наиболее почётное место в избе, в котором вешались иконы и стоял стол. Иконы отождествлялись с алтарём православного храма, а стол - с церковным престолом. В божнице, кроме икон, хранили сосуд с богоявленской водой, громничные свечи, веточки освященной вербы, пасхальное яйцо. Войдя в избу, человек прежде всего крестился на иконы в красном углу, а затем уже здоровался с хозяевами. В красном углу сажали самых почётных гостей.

Фили

На момент изображенных на картине событий Фили принадлежали Нарышкиным. В 1870 году через село прошла Московско-Брестская железная дорога и была построена станция. В конце XIX века деревня уже вплотную примыкала к Москве. Большинство населения занималось огородничеством и садоводством, ориентированным на сбыт в городе. Сегодня это район Москвы.

Решение кутузова

Кутузов принял решение, не давая сражения на неудачной позиции, оставить Москву, чтобы сохранить армию для продолжения войны, а заодно сблизиться с подходящими резервами. Это решение требовало определённого мужества, так как мера ответственности за сдачу исторической столицы неприятелю была очень велика и могла обернуться для главнокомандующего отставкой. Никто не мог предсказать, как это решение будет воспринято при дворе.

Сдать Москву

Барклай-де-Толли предложил отступать: «Сохранив Москву, Россия не сохраняется от войны, жестокой, разорительной. Но сберегши армию, еще не уничтожаются надежды Отечества, и война… может продолжаться с удобством: успеют присоединиться в разных местах за Москвой приготовляемые войска». Его поддержали Остерман-Толстой, Раевский и Толь.

Предложение дать бой

Беннигсен утверждал, что отступление обессмысливает кровопролитие в Бородинском бою. Сдача Москвы подорвёт боевой дух солдат. Велики будут и материальные потери от разорения дворянских имений. Несмотря на наступавшую темноту, он предложил перегруппироваться и без проволочек атаковать французов. Предложение Беннигсена поддержали Ермолов, Коновницын, Уваров и Дохтуров.

Леонтий Беннигсен

Граф Российской империи (с 1813), генерал от кавалерии на русской службе, который прославился в качестве командующего русской армией в сражении при Прейсиш-Эйлау против Наполеона. Генеральное сражение стало первым, которое Наполеон не выиграл, что было высоко оценено современниками.

Алексей Ермолов

Русский военачальник и государственный деятель, участник многих крупных войн, которые Российская империя вела с 1790-х по 1820-е. Генерал от инфантерии (1818) и генерал от артиллерии (1837). Главнокомандующий на первом этапе Кавказской войны (до 1827 года).

Петр Коновницын

Военный и государственный деятель: генерал от инфантерии, военный министр, член Государственного совета, Комитета министров, Сената. Герой Отечественной войны 1812 года.

Александр Остерман-Толстой

Генерал от инфантерии (1817), герой Отечественной войны 1812 года.

Николай Раевский

Русский полководец, герой Отечественной войны 1812 года, генерал от кавалерии (1813). За тридцать лет безупречной службы участвовал во многих крупнейших сражениях эпохи. После подвига под Салтановкой стал одним из популярнейших генералов русской армии. Борьба за батарею Раевского явилась одним из ключевых эпизодов Бородинского сражения. Участник «Битвы народов» и взятия Парижа. Член Государственного совета. Был близко знаком со многими декабристами. Дружбой с Раевским гордился А.С. Пушкин.

Карл Толь

Российский генерал от инфантерии (1826), участник войн с Наполеоном и совета в Филях, генерал-квартирмейстер во время Отечественной войны 1812 года, с 1833 года - главноуправляющий путями сообщения и публичными зданиями.

Паисий Кайсаров

Русский генерал эпохи Наполеоновских войн, генерал от инфантерии.

Федор Уваров

Любимый адъютант Александра I, участник многих сражений Наполеоновских войн, первый шеф Кавалергардского полка.

Дмитрий Дохтуров

Русский военачальник, генерал от инфантерии (1810). Во время Отечественной войны 1812 года командовал 6-м пехотным корпусом, руководил обороной Смоленска от французов. Под Бородином командовал сначала центром русской армии, а потом левым крылом.

Михаил Барклай-де-Толли

Выдающийся русский полководец, военный министр, генерал-фельдмаршал (с 1814), князь (с 1815), герой Отечественной войны 1812 года, полный кавалер ордена Святого Георгия. Командовал всей русской армией на начальном этапе Отечественной войны 1812 года, после чего был замещён Кутузовым. В историю военного искусства, по мнению западных авторов, он вошёл как архитектор стратегии и тактики «выжженной земли» - отрезания основных войск противника от тыла, лишения их снабжения и организации в их тылу партизанской войны.

Михаил Кутузов

Русский генерал-фельдмаршал из рода Голенищевых-Кутузовых, главнокомандующий во время Отечественной войны 1812 года. Первый полный кавалер ордена Святого Георгия.

«Военный совет в Филях». Алексей Кившенко, 1880

Совет был созван 1 (13) сентября 1812 года во время Отечественной войны главнокомандующим М. И. Кутузовым в деревне Фили к западу от Москвы. На рассмотрение был вынесен вопрос о том, дать французам сражение под Москвой либо оставить город без боя. Протокола не велось. Основными источниками сведений о совете служат воспоминания Раевского и Ермолова.

В деревне Фили к западу от Москвы . На рассмотрение был вынесен вопрос о том, пытаться ли после не выявившего победителя Бородинского сражения дать сражение под Москвой либо оставить город без боя.

Энциклопедичный YouTube

1 / 3

✪ Военный совет в Филях (рассказывает историк Александр Валькович)

✪ Война 1812 года. Неизвестные страницы. Совет в Филях

✪ Барклай де Толли и Багратион

Субтитры

Накануне

Накануне проведения совета русская армия расположилась к западу от Москвы, чтобы дать бой Наполеону . Позицию выбирал генерал Леонтий Беннигсен . Несмотря на мучившую его несколько дней сильную лихорадку, Барклай-де-Толли проинспектировал верхом поле боя и пришёл к выводу, что позиция губительна для русской армии. К тем же выводам после него пришли, проехав по расположению русских войск, А. П. Ермолов и К. Ф. Толь . В свете этих донесений перед Кутузовым встал вопрос о необходимости продолжения отступления и сдачи Москвы (либо дачи боя прямо на улицах города).

На совете присутствовали генералы М. Б. Барклай-де-Толли , задержавшийся в пути Л. Л. Беннигсен , Д. С. Дохтуров , А. П. Ермолов , П. П. Коновницын , А. И. Остерман-Толстой , сильно опоздавший Н. Н. Раевский , К. Ф. Толь , Ф. П. Уваров , а также дежуривший в тот день генерал П. С. Кайсаров . Протокола не велось. Основными источниками сведений о совете служат воспоминания Раевского и Ермолова, а также письмо Н. М. Лонгинова к С. Р. Воронцову в Лондон.

Открывший заседание Беннигсен сформулировал дилемму - дать бой на невыгодной позиции либо сдать неприятелю древнюю столицу. Кутузов поправил его, что речь идёт не о спасении Москвы, а о спасении армии, так как рассчитывать на победу можно только в случае сохранения боеспособной армии. Барклай-де-Толли предложил отступить на Владимирский тракт и далее к Нижнему Новгороду , чтобы в случае разворота Наполеона к Петербургу успеть перекрыть ему путь.

В своём выступлении Беннигсен объявил, что отступление обессмысливает кровопролитие в Бородинском бою . Сдача священного для русских города подорвёт боевой дух солдат. Велики будут и чисто материальные потери от разорения дворянских имений. Несмотря на наступавшую темноту, он предложил перегруппироваться и без проволочек атаковать Великую армию . Предложение Беннигсена поддержали Ермолов, Коновницын, Уваров и Дохтуров.

В прениях первым выступил Барклай-де-Толли, подвергший критике позицию под Москвой и предложивший отступать: «Сохранив Москву, Россия не сохраняется от войны, жестокой, разорительной. Но сберегши армию, ещё не уничтожаются надежды Отечества, и война… может продолжаться с удобством: успеют присоединиться в разных местах за Москвой приготовляемые войска».

За то, что Россия не в Москве, высказались Остерман-Толстой, Раевский и Толь. Последний указывал, что истощённая бородинским сражением армия не готова к новому столь же масштабному бою, тем более что многие командиры выведены из строя ранениями. В то же время отступление армии по улицам Москвы произведёт тягостное впечатление на горожан. На это Кутузов возразил, что «армия французская рассосётся в Москве, как губка в воде», и предложил отступать на рязанскую дорогу.

Опираясь на мнение меньшинства присутствующих, Кутузов принял решение, не давая сражения на неудачной позиции, оставить Москву (ибо, по его словам, повторявшим Барклая-де-Толли, «с потерей Москвы не потеряна ещё Россия»), чтобы сохранить армию для продолжения войны, а заодно сблизиться с подходящими резервами. Это решение требовало определённого мужества, так как мера ответственности за сдачу исторической столицы неприятелю была очень велика и могла обернуться для главнокомандующего отставкой. Никто не мог предсказать, как это решение будет воспринято при дворе.

По окончании совета Кутузов вызвал к себе генерала-интенданта Д. С. Ланского и поручил ему обеспечить подвоз продовольствия на рязанскую дорогу. Ночью адъютант Кутузова слышал, как тот плакал. Армии, которая готовилась к бою, был отдан приказ отступать, вызвавший всеобщее недоумение и ропот. Отступление по городу производилось ночью. Решение об отступлении застало врасплох и московские власти во главе с

, в деревне Фили состоялся военный совет, на котором предстояло решить главный вопрос - давать наполеоновской армии сражение под стенами Москвы или оставить город без боя.

После Бородинского сражения русская армия отошла к Москве и ранним утром 1 (13) сентября расположилась у небольшой подмосковной деревни Фили на позиции, выбранной начальником штаба русской армии Беннигсеном. Местность оказалась чрезвычайно неблагоприятной. «В случае неудачи вся армия была бы уничтожена до последнего человека», - писал впоследствии русский генерал М. Б. Барклай де Толли.

Вечером того же дня в избе крестьянина Фролова собрался военный совет во главе с командующим русской армией М. И. Кутузовым , на котором надо было решить судьбу Москвы. Барклай де Толли выступил за необходимость отступления, обосновав это «опасностью позиции», и «превосходящими силами» противника, а также невозможностью «защищать столь обширного города, столь незначительными силами». Генералы Д. С. Дохтуров, Н. Н. Раевский и А. П. Ермолов поддержали отступление, П. П. Коновницын и Л. Л. Беннигсен высказались за сражение, остальные заняли выжидательную позицию. Последнего слова ждали от М. И. Кутузова. Выслушав всех присутствующих, главнокомандующий принял решение отступать. «С потерею Москвы не потеряна еще Россия», - заявил он.

Это было последнее отступление русской армии в Отечественной войне 1812 г.

При отступлении был отдан приказ об уничтожении складов боеприпасов и провианта. В городе начался пожар, уничтоживший более 70% зданий, все запасы продовольствия и вооружения. 2 (14) сентября Наполеон вошёл в Москву. Оторванные от своих тылов французы оказались фактически заперты в разорённом городе. В октябре 1812 г. французская армия покинула Москву и начала отступление по Калужской дороге. Но у Малоярославца Кутузов преградил путь Наполеону, вынудив его отступать по разоренной войной Смоленской дороге. Постоянные удары казачьих отрядов атамана Д. В. Давыдова и партизан, а также голод и сильные морозы превратили отступление французской армии в бегство. В битве у р. Березины Наполеон потерпел сокрушительное поражение и бежал, бросив остатки своей армии.

Избу крестьянина Фролова стали называть Кутузовской избой и старались сохранить как исторический памятник. Однако в 1868 г. она была почти полностью уничтожена пожаром. В 1887 г. по планам и чертежам прежней избы была воссоздана новая. В комнате военного совета разместили музей, посвящённый 1812 г., а в другой половине избы поселили солдат-ветеранов Псковского пехотного имени фельдмаршала Кутузова полка.

После 1917 г. Кутузовская изба была превращена в жилой дом.

В 1939 г. было принято решение об открытии исторического памятника «Кутузовская изба в Филях».

С 1962 г. Кутузовская изба является филиалом музея-панорамы «Бородинская битва».

Лит.: Березин Н. Отечественная война 1812 г.: Военный совет в Филях. М., 1912; Официальный сайт музея-панорамы «Бородинская битва». Б.д. URL :